Смотреть видеоинтервью Сергея Дубинина и Ирины Ясиной>>
Президент Соединённых Штатов Барак Обама предложил внушительный пакет изменений в регулировании банковской и финансовой системы. Предлагается существенно усилить роль Федеральной резервной системы, ужесточается регулирование всевозможных деривативов, хедж-фондов, трастовых фондов. Эксперты называют этот 85-страничный документ наиболее драматичным вмешательством государства в финансовую жизнь за последние 76 лет, то есть со времен Великой Депрессии. Предложения американского президента прокомментировал экс-председатель ЦБ, член Совета директоров ВТБ Капитал Сергей Дубинин. Беседовала Ирина Ясина
- Оправдано ли усиление роли регулирующего органа сразу после того, как собственно его накопленные за последнее десятилетие ошибки и привели к мировому финансовому кризису?
- Не так много альтернативных вариантов было в распоряжении властей, чтобы произвести эту перестройку финансовой архитектуры и усилить надзорные органы. Вариант, можно сказать, первый, который, казалось, был близок к осуществлению где-то в ноябре–декабре, – это создать международные органы, объединить усилия разных стран, скорее всего, на базе Международного валютного фонда. Но вскоре стало понятно, что договориться об этом можно только на очень длинной дистанции и неизвестно с каким результатом. И сам Международный валютный фонд не стремился взять на себя эту ответственность. А вот действовать-то нужно быстро.
Внутри долларовой зоны и зоны евро возникло несколько планов.
План Обамы был озвучен недавно, перед этим был обнародован так называемый план президента Европейского банка реконструкции и развития Жака де Ларозьера. Европейцы использовали очень известных специалистов и предложили свою программу усиления надзорных органов.
- Она сильно отличается от американской?
- Первоначально это было примерно одно и то же, только каждый как бы тянул одеяло на себя, то есть в зоне евро предлагали Европейскому центральному банку взять на себя эти функции, а американцы, соответственно, - своей Федеральной резервной системе. И там, и там, очевидно, будут переработки и модификации.
- Давайте все-таки подробнее поговорим про американский план. Означает ли его появление усиленное вмешательство государства в американскую экономику?
- Государственных органов в Америке хватает и так. Можно говорить, что ошибки допускала не только Федеральная резервная система, но и другие регулирующие органы, например, комиссия по ценным бумагам, что привело к тому, что за деривативами никто вообще никакого надзора не устанавливал. Вот теперь Федеральная резервная система становится неким председательствующим органом в большом совете вот этих органов.
- Там и новые создаются?
- Да, новые органы тоже очень интересны. Они, видимо, будут частично дублировать, частично возьмут на себя функции Совета по защите потребителей финансовых услуг. Это что-то такое, что должно защищать не только тех, кто вкладывает в банки деньги, но и тех, кто вкладывает в паевые фонды.
- Это означает просто страхование вкладов или что-то большее?
- Пока им поручено писать различного рода законодательные документы, которые направлены на ограничение предоставления денег со стороны банковской системы, финансовых организаций разных несостоятельным заемщикам, - то есть это не защита вкладчиков, а ограничение возможности получения таких кредитов, которые были распространены и которые теперь не обслуживаются. Люди не в состоянии их выплачивать.
А с другой стороны, эти документы будут ограничивать и сами организации, действующие в этих сферах. Например, если вы проводите секьюритизацию кредитов, то будьте добры выкупить на себя определенную долю, чтобы разделить риски, которые могут возникнуть с этими новыми ценными бумагами. А не так, как это было раньше, когда, например, страховая компания ING действовала в сфере, которая к страхованию имеет самое приблизительное отношение, и за балансом держала колоссальные активы. Теперь приходится её спасать, чтобы снова не повторить ошибку с Leman Brothers, так как исчезновение этого огромного института проделало дыру в системе.
- Сергей Константинович, а как могли в Соединенных Штатах, в такой, казалось бы, развитой и мощной финансовой системе, образоваться пирамиды, например такая типичная финансовая пирамида, которую создал известный Мэдофф? Возможно ли это будет после того, как будет введено дополнительное новое регулирование?
- Это и простой, и сложный вопрос. На самом деле, это вопрос доверия. Само создание этих институтов направлено на укрепление доверия к финансовой системе.
Надзорные институты должны создать условия, когда в краткосрочной перспективе люди чувствуют, что их опекают, и они доверяют финансовой системе, не боятся вкладывать деньги. А в долгосрочной эти институты действительно должны создать некие правила игры там, где их не было, и таким образом предотвратить снова надувание пузырей.
- Как все-таки создавались пирамиды?
- Пирамиды создавались на доверии к Мэдоффу.
- Таким образом, доверие имеет и плюсы, и минусы?
- Конечно. Трудно понять, почему, например, Мавроди даже с талантливой рекламой на телевидении мог внушить такое доверие, что люди ему отдавали деньги, их фамилии записывали в какую-то тетрадочку в клеточку и они думали, что деньги вернут, - а ведь эти деньги с таким же успехом можно было просто выбросить на улицу.
- А доверие к Мэдоффу понятнее?
- К Мэдоффу - гораздо понятнее. Он создал когда-то NASDAQ, он известный человек и его имя – это уже брэнд.
- Но, тем не менее, система надзора это проглядела?
- Да, и более того: комиссии по ценным бумагам, видимо, еще предстоит отвечать, когда там займутся вторым уровнем. Там же есть бухгалтеры, который фальсифицировали документы.
Не один Мэдофф, - хотя он, конечно, на себя принял основной удар, - там работала большая группа мошенников. И за ними, за их действиями эти органы должны были наблюдать. Тут понятно, что есть четкая ошибка со стороны Федеральной комиссии по ценным бумагам.
А с другой стороны, объем финансовых деривативов, выпущенных в мире, в 3-4 раза превосходил объем всего глобального валового внутреннего продукта.
- Деривативы - это производные инструменты, когда риск страхуется в одном месте, в другом, в третьем и, таким образом, уже никто не знает, что там реально происходит?
- Да, вот эти операции приняли такой масштаб не только потому, что были дешевые деньги, в чем, собственно, упрекают Федеральную резервную систему, но и потому, что возникла сама техническая возможность совершать операции в глобальном масштабе, то есть это совершенно колоссальный информационный проект, нечто превосходящее по своим масштабам интернет. Эти финансовые транзакции можно было совершать только в таких условиях и в таком объеме. И управлять такой информационной средой оказалось…
- Старыми инструментами просто невозможно?
- Никто не был готов. И вот сейчас пытаются решить дилемму: что лучше, наладить какое-то управление этой средой в финансовой сфере или ограничить сам ход этих операций? И, в частности, в США обсуждается идея заставить выпускающих деривативы создавать под них резервы. Понимаете, какой объем резервов надо было создать, если они - в масштабе, видимо, 10-15% от глобального ВВП? Не слабо... И какой объем капитала нужно иметь?
- Получается, нужно напечатать деньги под это дело?
- Их создать будет просто невозможно. Если такое решение будет принято, то эти операции должны будут поставлены на баланс, нужно. И тогда это будет действительно изменение финансовой архитектуры. Это никак не сводится к тому, какую роль будет исполнять доллар, евро, юань. Это совершенно другая тема, к ней подступаются очень осторожно и никак её не могут ухватить.
- Сергей Константинович, давайте вернемся в наши палестины. Мы уже знаем эти слова: деривативы, трасты, даже хэдж-фонды. У нас это есть? Реально существует в России?
- Реально российская финансовая система живет пока еще на предыдущей стадии развития. Нет в нашей экономике рублевых деривативов в серьезном масштабе. Есть отдельные попытки где-то эти инструменты использовать. В частности, опционы на будущую поставку электроэнергии, нефти или еще чего-то. Это только зачатки. Вот если будет газовая биржа, то что-то может начать возникать из деривативов: фьючерсы, опционы и прочее. Поэтому наши некоторым образом участвуют в рынке глобальном, в евро и в долларах. Но это не типично для России, поэтому с этой точки зрения задача стоит не так уж и остро.
Я думаю, что ФСФР должен быть наделен еще достаточным количеством полномочий, чтобы отслеживать не только операции с ценными бумагами на известных рынках и на внебиржевом обороте, но еще и работать по деривативам. Это специализацию нужно предусмотреть, потому что рублевые деривативы, очевидно, тоже будут развиваться.
- А не нужно ли это сделать заранее, может быть, уже сейчас?
- Насколько я знаю, об этом беспокоятся. Здесь есть другая проблема: что в торговле ценными бумагами задействованы ведь далеко не только банки….
- Но и паевые фонды, компании?
- И вот этих финансовых компаний огромное количество, а к ним почти не предъявляется жестких требований по достаточности капитала, и т.д. Например, ситуация с транзакциями и расчетами, которые вообще не требуют серьезного капитала, а можно просто завести несколько банкоматов и с электронными инструментами и осуществлять перевод денег. Если деньги не дошли по назначению, то и компания, которая этот перевод осуществляет, ничем не отвечает, потому что ей нечем отвечать.
- То есть, фактически, может возникнуть это еще один вид мошенничества?
- Нет, это законная деятельность, это не мошенничество.
- А потерять деньги, значит, так можно? Тоже законно?
- Не знаю, но я бы в любом случае компаниям, которые принимают чьи-то деньги, предъявлял требование по достаточной собственности средств.
- Сергей Константинович, как вы думаете, нас действительно ждет вторая волна банковского кризиса, как предрекал Петр Авен и другие эксперты? Или нам удастся проскочить?
- Тут дело не в том, чтобы проскочить, а в том, что плохие активы, которых в России, естественно, тоже достаточно, - они все-таки у тех, кто реально занимается банковской деятельностью, а это первые 50, максимум - 100 банков. Государство сказало, что капитал этих банков будет пополняться и с государственным участием, то есть некие слова по гарантированию именно этих институтов были сказаны. Я думаю, это будет использовано через пополнение капиталов, что, собственно, было уже сделано для целого ряда ведущих
государственных банков. Это же обещано и для частных банков. Но так они могут стать государственными, здесь надо не переборщить.
- Наверняка и национализация может произойти?
- В Великобритании она произошла в банковской системе, де-факто там осталось несколько частных банков. Остальные уже как бы государственные. Здесь вопрос в том, какова окружающая среда и сохраняется ли при этом рыночная экономика. Если, став владельцем, государство начинает диктовать всё, вплоть до цены на потребительские товары, какая должна быть наценка и так далее, то отключается рыночная среда. Поэтому тут должна быть понятная грань, что может государство в рамках рыночной экономики и где оно ломает саму рыночную экономику.
- Но это не только наша проблема? Американцы тоже могут перейти эту грань между социализмом и капитализмом, между чрезмерным вмешательством государства и его нормальным или недостаточным вмешательством?
- Безусловно. Я думаю, что в терминах «социализм», «капитализм» вопрос не стоит, потому что, даже те, кто предлагает строить социализм в этих странах, скорее в европейских, имеют в виду, что это будет что-то типа шведского социализма, но никак не наш. И это общество, в общем-то, достаточно рыночное, хотя с некоторыми встроенными системами, которые отключили рынок, например, труда, и это имеет свои плюсы, и свои минусы, потому что очень трудно людей уволить, невозможно перегруппировать и т.д.
