Андрей Анненков, главный редактор iToday.ru, для РИА Новости.
Когда окончится кризис? Этим летом мы не упускали случая задать такой вопрос – не слишком, надо признать, умный – своим интервьюируемым и ньюсмейкерам (это люди, чей бизнес связан с высокими технологиями, информационными прежде всего). Часто уже после того, как выключали диктофон. Правильный ответ нам известен, и он таков: не верьте тому, кто знает, когда и чем все это закончится. Если кто-то вздумает сказать, будто знает ответ, – значит, вы беседуете с шарлатаном.
Наши собеседники с этим соглашались, но от разговора не отказывались.Определеннее прочих высказался Оскар Боуди (Oscar Bode) из Cisco Capital (финансовое подразделение Cisco, имеет целью финансирование проектов, связанных с использованием оборудования и технологий телекоммуникационного гиганта). Он считает, что «нижняя точка достигнута», и что дальше будет только лучше.
Самым же интересным оказалось суждение гендиректора Российской венчурной компании Игоря Агамирзяна (в интервью с ним этот фрагмент беседы не публиковался). Игорь Рубенович обращает внимание вот на что.
Опасность апокалипсического развития событий существует в том случае, если нынешний кризис связан со сменой общественно-экономической формации. Т.е. если человечество приступило к постиндустриальной революции.
Революция индустриальная произошла, как должно казаться поверхностному наблюдателю, безболезненно. Да, были работные дома. Были ужасы эксплуатации детского труда в мануфактурах. Много чего было. Индустриализация СССР, в частности. Но катаклизма, сопоставимого с гибелью Рима, не было. Не было такого, чтобы самая развитая на Земле нация (римляне были очень неслабыми в интеллектуальном отношении людьми, посильнее многих, кто жил после них, нас в том числе) просто перестала существовать.
Беда, однако, в том, что такой вот вариант индустриальный революции – с работными домами, с безжалостными фабрикантами, но без крови – не был ни единственно возможным, ни единственным. Мы ассоциируем слова «индустриальная революция» с работными домами, а не с гибелью Рима только потому, что индустриальная революция в Европе была успешной, а в Риме – нет.
Гибель Рима есть, между тем, не что иное, как неудавшаяся попытка индустриализации, повлекшая за собой Средневековье. Список технологий, которые были в руках у римлян, почти равен списку европейских технологий в XVII веке (Агамирзян знает только две технологии, которых не было у римлян: порох и многопольная система в сельском хозяйстве). Ничто не мешало изобрести паровую машину. Но – не смогли.
Еще одна неудачная индустриальная революция имела место в Китае в X-XI веках. Результат: Китай надолго выбыл из числа передовых («развитых», как сказали бы сегодня) государств.
Возможно, трагедией Рима и бедами Китая дело не ограничивается. Могли быть и другие попытки, о которых нам ничего не известно.
«Процесс, который у нас сейчас, в европейской цивилизации в широком смысле, идет, - это явная попытка постиндустриализации. Но почему-то по умолчанию все считают, что попытка смены технологического плато и, соответственно, общественно-экономической формации всегда должна быть успешной», - говорит Игорь Агамирзян.
Дальше – больше, т.е. еще страшнее. Социолог и футурист Сергей Переслегин полагает, что каждый следующий фазовый переход должен быть сложнее предыдущего. Богаче по числу вариантов. Труднее для прогнозирования и управления. Если так – а это, по интуитивным ощущениям, именно так, хотя доказать догадку Переслегина невозможно, – то нас (или наших потомков) ждут ужасные времена.
Вопросов, которые добросовестный аналитик обязан себе задать в этой связи, столько, что для ответа на них надо перебираться в другой жанр. Писать монографию, например. Или пытаться создать социальную сеть из ограниченного числа людей, способных разобраться в том, что происходит и что произойдет. Или – почему бы не помечтать? - составлять заговор революционеров-технократов с целью ввести в стране беспощадную диктатуру, не останавливающуюся ни перед чем ради ускоренного технологического развития страны.
Здесь ограничимся одним только вопросом, правда, довольно важным: не является ли нынешний планетарный экономический кризис признаком начала постиндустриальной революции?
У нас нет даже приблизительного ответа на этот вопрос. Мы не знаем, чем и когда это закончится.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
