Ильгар Велизаде, политолог (Азербайджан), для РИА Новости.
Год тому назад, когда еще не смолкла артиллерийская канонада в горах Большого Кавказа, турецкий премьер Р.Т. Эрдоган выступил с инициативой создания политического объединения с участием кавказских стран, а также США и Турции. По сути, политического Большого Кавказа.
Сегодня инициатива по созданию Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе, как и год назад, воспринимается весьма скептически со стороны практически всех ее потенциальных участников. В условиях диаметрально противоположных взглядов на перспективы развития региона со стороны глобальных политических игроков, и кажущихся непреодолимыми противоречий между непосредственными акторами кавказской политики, ни о какой стабильности, а тем более о сотрудничестве говорить не приходится.
Возникает вопрос, зачем Турции надо было выступать с заведомо провальной инициативой, да еще в такой, казалось бы, неподходящий момент. Попытки ответить на этот вопрос в августе 2008 года были сродни гаданию на кофейной гуще. Поиск ответа рождал все новые вопросы, ответы на которые, в свою очередь, не гарантировали от появления новых вопросов. Лишь спустя год, анализируя произошедшие события, начинаешь понимать, что именно Турция оказалась той страной, которая добилась прогресса по всем направлениям своей кавказской политики. А мирная инициатива турецкого премьера выступила в роли весьма необходимого инструмента по реализации стратегических интересов Анкары в регионе.
Главное, что удалось сделать за это время, – наладить такой уровень взаимоотношений с Россией, который позволял бы Турции одновременно эффективно обсуждать как двустороннее сотрудничество, так и сложные региональные проблемы, и находить при этом устраивающие стороны решения.
Сегодня, как и сотни лет назад, Россия и Турция являются важнейшими игроками, от взаимодействия которых зависит характер процессов, происходящих на Кавказе. Россию в принципе устраивает, что Анкара не пытается проявлять политическую активность в тех областях, которые напрямую затрагивают интересы России, и старается учитывать позицию Москвы по тем или иным проблемам. Анкаре же выгодно иметь такого партнера, который может быть полезным в решении вопросов, которые числятся для нее в приоритете.
Например, за максимально нейтральную позицию, занятую властями Турции во время пятидневной грузино-российской войны, ей досталось как от некоторых союзников по североатлантическому альянсу, так и от собственной оппозиции. В то же время поддержка России по налаживанию турецко-армянского диалога в немалой степени способствовала развитию контактов между Анкарой и Ереваном и достижению соглашения о дорожной карте, предусматривающей нормализацию отношений между этими странами.
Российско-турецкое взаимодействие можно считать фоном, стимулировавшим нынешний этап переговорного процесса между Баку и Ереваном при посредничестве Москвы по урегулированию застарелой карабахской проблемы. Анкаре выгоден прогресс в решении карабахской проблемы, так как это открывает дорогу для решения ее собственных проблем с Ереваном. В Турции понимают, что именно Россия располагает значительным ресурсом доверия, как со стороны Армении, так и со стороны Азербайджана. Москве же выгодно, что именно при ее деятельном участии стороны могут придти к заключению конкретных договоренностей.
И не беда, что инициатива Турции по созданию Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе не была реализована. Главное, что сама Турция от этой инициативы нисколько не проиграла, напротив, только выиграла. Кстати говоря, не смотря на всеобщее скептическое отношение к этой идее, ни один из региональных лидеров, включая Саакашвили, ее не отверг. В известном смысле она содержит рациональное зерно, и возможно когда-либо, в другом контексте, мы сможем увидеть ее воплощение. Ведь по большому счету, в мире и стабильности Кавказ нуждается сегодня больше, чем в чем либо другом.
Так же, впрочем, как Москва и Анкара нуждаются друг в друге по целому ряду других вопросов. Это отчетливо продемонстрировал состоявшийся визит премьер-министра России Путина в Турцию.
Как красноречиво заметил глава российского правительства, Россия и Турция договорились «обо всем». А все - это не много ни мало солидный пакет документов, предусматривающих сотрудничество по поставкам газа, строительству атомной электростанции, торговле электроэнергией, соглашения в области образования, науки, культуры, молодежных обменов и спорта, а также меморандум по таможенным процедурам.
По понятным причинам наибольшее внимание было приковано к реализации крупных энергопроектов, которые некоторые СМИ уже поспешили назвать «взаимными энергоуступками».
Турция, лоббирующая реализацию проекта «Набукко», считающегося конкурентом поставок российского газа в Европу, разрешила строительство в своих территориальных водах газопровода "Южный поток" (пройдет по дну Черного моря из Новороссийска в болгарский порт Варну). В обмен на согласие по «Южному потоку» Анкаре был обещан от России целый ряд преференций. В частности, достигнута договоренность о совместном строительстве газопровода «Голубой поток – 2», по которому газ пойдет в страны Ближнего Востока и на Кипр. Таким образом, Турция станет весьма крупным транзитным государством для этого региона мира.
Кроме этого, Москва согласилась поддержать строительство конкурирующего с ее интересами нефтепровода Самсун – Джейхан по территории Турции в обход перегруженных проливов Босфор и Дарданеллы. Известно, что Россия совместно с Грецией и Болгарией реализует альтернативный проект нефтепровода Бургас – Александруполис - тоже в обход проливов, но со стороны Балкан. Пока реализацию обоих этих проектов предусматривается осуществлять параллельно.
В то же время у скептиков, да и не только у них, стали возникать вопросы, откуда взять газ для всех этих труб. Так, если в случае «Юного потока» выдвигаются предположения, что по нему может пойти не только российский, но и центроальноазиатский и даже азербайджанский газ (правда, не факт, что труба пропускной способностью 63 млрд кубометров (два «Набукко») будет заполнена на полную проектную мощность), то в случае «Голубого потока-2» об источниках газа предпочитают особо не распространяться. И это в условиях, когда первый «Голубой поток» загружен едва наполовину.
Нет ответа и на то, чьей нефтью будет заполняться нефтепровод Самсун – Джейхан мощностью в 50 млн тонн. По словам турецкой стороны, в него может поставляться как российская, так и каспийская нефть. При этом обязательства России по заполнению этого нефтепровода могут обернуться простоем нефтепровода Бургас – Александруполис, пропускной способностью также в 50 млн тонн нефти, строительство которого в основном ведется на российские инвестиции.
Однако, по всей видимости, для самих подписантов эта проблема не представляется на сегодняшний день актуальной. Для Турции вообще не так уж принципиально, откуда будут браться ресурсы для этих проектов. Главное, чтобы они были. В принципе, Анкара не отказалась бы даже от участия России в «Набукко».
Единственное, что заботит обе стороны, чтобы стабильное сотрудничество между ними было как можно более долгосрочным и результативным. Может быть, со временем оно и станет залогом реализации Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе, о которой сегодня приходится только мечтать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
