Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Президенты США и России через три дня начнут свою первую встречу большого формата в Москве. Если просмотреть все известные заявления Барака Обамы, скажем, до начала мая и сравнить их с тем, что слышится из Вашингтона за три дня до начала московских встреч, то непонятно, что все-таки везет с собой 44-й президент США. Кроме, конечно, «доброй воли», готовности к «безъядерному миру», и желания лично, вместе с Дмитрием Медведевым, нажать на кнопку «Перезагрузка».
По причине полнейшей неблагодарности такого дела, как прогнозы на саммиты двух молодых президентов (Обаме – 47 лет, а Медведеву – 43 года) заниматься ими – словно на галеры всходить. Особенно, когда на горизонте встречи в верхах облаков становится все больше, а ясности – все меньше. Очень хотелось бы, конечно, ошибиться. Но когда наш президент Дмитрий Медведев говорит, что «двери еще не захлопнуты» применительно к возможности достижения в этом году договоренности о «сменщике» договора СНВ-1 (от 1991-го года), срок которого истекает в декабре, то это скорее следует интерпретировать как «не особенно ждите результатов».
Повестка дня встречи хорошо известна. «На столе» лежат: замена договора СНВ-1; меры по преодолению мирового экономического кризиса; энергетическая безопасность; новая архитектура глобальной системы безопасности, ядерные проблемы Ирана и Северной Кореи, борьба с терроризмом и наркотрафиком, «кавказский узел», марш НАТО на восток, российский транзитный коридор для США и НАТО в Афганистан. Из всего вышеперечисленного, некоторые вопросы, может, и не заявлены официально для обсуждения, но подняты, будьте уверены, будут. Потому что в нынешних российско-американских отношениях одна проблема так плавно перетекает в другую, что «одновопросное плавание» в переговорах уже давно невозможно: без комплексного обсуждения – никуда.
Со «сменщиком» договора СНВ-1, по большому счету все более или менее ясно. Уже в понедельник 6 июля может быть сделано объявление в виде заявления о статусе работы над договором. По «транзитной договоренности» США и Россия сокращают число своих стратегических ядерных зарядов до менее чем 1700, а число носителей до менее чем 1600. В новом году обе страны начнут переговоры по новому, более широкому договору. Им могут быть ограничены и складированные ядерные боезаряды и тактическое ядерное оружие. Проблемы с учетом тактических боезарядов таковы, что на разработку режима верификации понадобится от двух до трех лет. Проблема не в этом.
Проблема в том, что метеоусловия для предстоящей встречи постоянно и сильно осложняют побочные мировые и региональные явления. Такое впечатление, что кому-то очень не хочется даже символической «перезагрузки». Все это подпадает под определение «объективные препятствия» на пути к успеху предстоящей встречи. Странно только, что препятствий этих становится все больше и больше.
Победа на последних выборах в Иране президента Ахмадинежада теперь несколько укрепит позицию США по созданию системы ПРО в Польше и Чехии, а очередное испытание Пхеньяном своих ракет (последний запуск был осуществлен 2 июля) позволит им еще настойчивей требовать согласия России на ужесточение санкций против Северной Кореи. Поскольку ПРО в Чехии и Польше напрямую связаны с иранской ядерной программой, а Москва с ней же увязала возможность достижения договоренности по новому СНВ, то, похоже, трудностей на пути к скорому новому сокращению стратегических ядерных арсеналов только прибавилось.
Тегеран, кроме своей обычно несговорчивой строптивости, добавил еще кое-что мало обнадеживающее к персидской ядерной проблеме. Он объявил, что более не желает участия представителей ЕС в переговорах по ядерной проблеме. Причина? - некоторые страны ЕС активно работали во время предвыборной кампании и после нее на стороне оппозиции. Некоторых «сомневавшихся» в ЕС, например, Францию или Германию, которые не особенно поддерживали ужесточение режима санкций против Ирана, это наверняка «шатнет» в другую сторону.
Тот факт, что мы недавно использовали вето в ООН, чтобы заблокировать продление мандата наблюдательной миссии ОБСЕ в Абхазии и Южной Осетии, еще круче стянул «кавказский узел», а вместе с ним и укрепил желание США протащить Грузию в НАТО. Речь, ясное дело, совсем не обязательно идет о Грузии Михаила Саакашвили, на которого Белый дом Обамы и не делал ставки. Он и сам прекрасно понимает, что будущее Саакашвили «и пусто, и темно». Но речь идет о Грузии, которую США не хотели бы отдавать в российскую сферу влияния. Первое и второе – две разные Грузии.
Примерно то же самое происходит и в отношении Украины, где в начале 2010-го года предстоят президентские выборы. И в Тбилиси, и в Киеве США уже надо начинать поддерживать «преемников» или (кстати, в обеих случаях) преемниц: в Грузии следующим президентом вполне может стать Нино Бурджанадзе, а на Украине - Юлия Тимошенко.
Подобного рода побочные явления уже ужесточили позиции США по тем вопросам, в которых Кремль надеялся на компромисс «нового Белого дома». До такой степени, что подвигли главного советника президента Обамы по политике безопасности в отношении России Майкла Макфола, директора отдела Российских и евроазиатских отношений в Совете национальной безопасности США, на следующее заявление (оно было сделано за три дня до московского саммита): «Мы не собираемся давать никаких заверений, что-то отдавать или в чем-то торговаться с русскими касательно расширения НАТО или ракетной обороны. Мы никоим образом, во имя «перезагрузки» не собираемся отказываться от близких отношений с этими двумя демократиями (Грузией и Украиной - прим. авт.)… «. Такой категоричности до сих пор в заявлениях представителей администрации не наблюдалось.
То, что Обама сменил Буша-младшего, конечно, не могло не вызвать некоторой эйфории. Новый президент по крайней мере готов на переговоры, готов на компромиссы. Во всяком случае он об этом говорил. Но, следя за последними заявлениями представителей администрации 44-го президента США, мне лично кажется, что переводчики в госдепартаменте США, которые в марте перевели надпись на знаменитой подаренной госсекретарем Клинтон нашему Сергею Лаврову кнопке «перезагрузка» как «перегрузка», не так уж и перемудрили. Из проблем, которые стоят в повестке дня саммита сейчас лезет слишком уж много острых углов и колючек, чтобы можно было ждать, чтобы наши отношения можно было вот так вот запросто «перезагрузить». Даже если на кнопку одновременно нажмут оба президента.
И – еще об одном. За всеми активными разговорами о необходимости сокращения наших стратегических ядерных арсеналов (новый договор СНВ) странным образом отходят в тень гораздо более токсичные проблемы российско-американских отношений. Это наше геополитическое и региональное соперничество и, особенно в последние годы, еще и экономическое (энергетическое и сырьевое) противостояние. Это как раз и касается расширения НАТО на восток, внедрения США в регионы бывших советских республик, выжимание России или недопущение возврата Москвы в сферы ее экономических (энергетических) интересов в Африке, Латинской Америке, Азии. Корни этих проблем гораздо глубже, они многоуровневые и поддаются лечению гораздо труднее, чем ядерные стратегические. Это даже не проблемы, это метастазы противостояния, которые, по мере восстановления политического и экономического влияния России, будут только расширяться. Не очень похоже, чтобы на саммите в Москве было найдено лечение. Хотелось бы ошибиться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
