Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости
Впервые в истории Международного агентства по атомной энергии - МАГАТЭ - его возглавит представитель единственной страны, которая испытала на себе ужасы атомной бомбардировки. После серии тайных голосований Совет управляющих главного атомного агентства мира, наконец, собрал две трети голосов, необходимые для избрания нового руководителя – японца Юкия Амано. Если теперь не произойдет никаких неожиданностей (а такая возможность, хоть и малая, но остается) то, 62-летний Амано, представитель Японии при МАГАТЭ, будет в сентябре окончательно утвержден на посту генеральной конференцией МАГАТЭ.
Нынешний директор, египтянин Мохаммед эль-Барадеи уходит с поста, на котором он пробыл рекордные три срока (12 лет). Он оставляет преемнику довольно тяжелое наследство. Усилия МАГАТЭ, направленные на решение «ядерных проблем» Ирана и Северной Кореи, сейчас не просто буксуют, а фактически остановились. Пхеньян, например, даже демонстративно провел очередное испытание ракеты-носителя как раз в день голосования в Вене, где расположена штаб-квартира главного надзорного атомного агентства мира. Тегеран тоже не приблизился к договоренности о сворачивании работ по обогащению урана. По-прежнему под подозрением находится Сирия, где, как утверждают США и некоторые страны Европы, ведутся работы над собственным атомным оружием.
Кроме всего прочего, Амано надо будет убедить членов ведущего международного института, который осуществляет мониторинг соблюдения режима нераспространения ядерного оружия, увеличить свои взносы в организацию. Денег у нее в настоящее время отчаянно не хватает. Особенно с учетом необходимости проведения инспекций на территории «подозрительных» государств. На прошлый год бюджет МАГАТЭ составил 250 миллионов долларов при общем числе занятых в 2500 человек. Это не так уж и много для организации, в которой в настоящее время состоит 146 государств. МАГАТЭ регулярно привлекает к инспекциям внештатных ученых и экспертов, которым приходится платить высокие гонорары. Россия, кстати, наиболее дисциплинированная в выплате своих взносов в бюджет организации: наш вклад в МАГАТЭ составил в прошлом году 2 млн долларов.
Деятельность МАГАТЭ всегда была основана на довольно простой идеологии: атомная энергия есть и несет человечеству избавление от очень многих бед и проблем. За ее использованием надо только получше присматривать, и разрешать «атомные вольности» только пяти избранным. Это были СССР, США, Франция, Британия и Китай. Теперь таких избранных стало больше, поскольку к ним добавились Индия, Пакистан, Израиль, Северная Корея. Работы в атомной области ведут Иран, якобы, Сирия, Бразилия, Южная Африка.
Но против сформировавшегося «клуба атомных избранных» уже давно выступают развивающиеся страны. Для них такой подход кажется глубоко ошибочным и сугубо дискриминационных. Например, страны Африки и Ближнего Востока, которые тоже не в восторге от ядерных упражнений Ирана, все же требуют распространить жесткий надзор и контроль МАГАТЭ и на Израиль. Он уже обладает атомным оружием, но не подвергается столь тщательным проверкам, которые Запад требует проводить в отношении Пхеньяна и Тегерана.
Когда Мохаммед эль-Барадеи без малого 12 лет назад заступил на пост Генерального директора МАГАТЭ – ему было трудно. Нелегко угодить всем: странам, имеющим ядерное оружие, атомные электростанции и заводы по обогащению, не имеющим ничего из вышеперечисленного, готовящимся иметь это явно, или уже имеющим, но тайно.
Теперь, когда полуофициальный главный «технический хранитель» Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) получил «нового голову» - легче вряд ли станет. Трудно избрать на такой пост фигуру, которая удовлетворяла бы все 146 государств, входящих во всемирное атомное агентство по состоянию на начало нынешнего мая.
Уже сам процесс избрания японца, которого сильно поддерживали США и Европа как технократа, готового педантично, «без политических отклонений» свойственных эль-Барадеи, осуществлять ядерный контроль, показал, что МАГАТЭ расколота по линии Север-Юг. До последнего момента развивающиеся страны поддерживали кандидатуру южноафриканца Абдула Самада Минти, считая Амано ставленником «старого атомного лобби». Минти же не очень подходил Западу, поскольку выделяется способностью не скрывать свои политические позиции.
Амано теперь придется решать головоломную задачу: как перебросить мост между позициями Запада и развивающихся стран, модернизировать подход к развитию атомной энергетики, облегчить Югу доступ к современным атомным технологиям и одновременно укрепить режим нераспространения.
Эль-Барадеи умудрился продержаться на своем посту три срока: он был избран в 1997-м и уйдет в ноябре 2009-го. Он даже получил в 2005 году (вместе со всем МАГАТЭ) Нобелевскую премию мира. Правда, это скорее говорит о скудности стоявшего тогда перед Нобелевским комитетом выбора, нежели чем о реальных заслугах и самого эль-Барадеи, и всего МАГАТЭ. Справедливости ради надо сказать, что делали они свою работу искренне, но режим ядерного нераспространения крепче от этого не стал. Напротив, как показали последние события в Северной Корее, ее откровенные «ядерные демонстрации» – он стал еще слабее.
Но это, впрочем, отнюдь не упущение 67-летнего египтянина. Это упущения самого режима, некоторых его положений, которые неядерные страны считают откровенно дискриминационными и несправедливыми, и политики всех без исключения ведущих ядерных держав. Последние давали слишком уж плохой пример всем «ядерным неимущим», постоянно модернизируя свои ядерные боеприпасы и наращивая свою ядерную мощь.
Сейчас на горизонте встреча президентов Медведева и Обамы в Москве 6-8 июля, и есть надежда на договоренность о новом сокращении стратегических боезарядов.Сами по себе эти договоренности режим нераспространения не укрепят, но могут стать хоть каким-то моральным стимулом к нему. После новых договоренностей главные «ядерщики мира» Россия и США (95% всего ядерного оружия) уже смогут открыто журить неподписантов ДНЯО: мы, мол, сокращаемся, а вы к этому вовсе не стремитесь. Это - неэтично. Эль-Барадеи уже давно призывает Вашингтон и Москву «показать именно такой пример». С ноября это предстоит делать японцу Юкия Амано.
В кулуарах МАГАТЭ в Вене уже распространены сразу несколько проектов создания международного банка ядерного топлива – некоего подобия международного ядерного стабфонда. Идея за ними всеми одна – сформировать международные запасы низкообогащенного урана, которые под контролем МАГАТЭ могли бы быть предложены всем желающим, и тогда у многих стран исчезла бы необходимость строительства национальных заводов по обогащению урана. Следовательно, будет невероятно укреплен режим нераспространения ядерных технологий и оружия. Железная вроде логика.
Но в ядерной области от простого до великого – отнюдь не один шаг. Здесь столько «но», что навигация к такому банку займет не один месяц, хотя конкретно первые предложения решено рассмотреть уже в сентябре. Как раз на сентябрьской сессии кандидатура Амано и должна быть окончательно утверждена.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
