Предстоящий июльский саммит активизировал в обеих странах дискуссии о том, как сделать двусторонние отношения более устойчивыми и возможно ли это в принципе. Все сходятся во мнении: им должна быть придана более прочная основа. Отношения двух влюбленных, очевидно, могут какое-то время держаться на заглядывании в глаза и душу, но отношениям двух стран для прочного взаимопонимания нужна база.
Надежда, что отношения улучшатся, есть. Прежде всего потому, что оба лидера прагматики. Они, если и подумают о душе, то не во время встреч с другими политиками. А это значит, что в отношения они будут стремиться заложить не чувства, а интересы.
Вопросы, которые могут составлять повестку дня, понятны. Это три «пучка» тем. Первый – нераспространение, понижение ядерных потенциалов, новый договор взамен СНВ. Второй – военно-политические или, более точно, геополитические вопросы. До определенной степени можно ожидать сотрудничества по Центральной Азии, Афганистану и, вероятно, Ирану. Третий букет - экономика и глобальные проекты. Полный вывод России из-под поправки Джексона-Вэника, принятие Конгрессом так называемого соглашения 123 по сотрудничеству в области мирного атома, глобальное потепление. Наконец, более активные взаимные инвестиции и даже сотрудничество по энергопроектам. В условиях экономического кризиса они могут приобрести даже большее значение, поскольку позволяют привлечь дополнительные инвестиции.
Вряд ли можно сейчас говорить о принципиально новых темах и формах сотрудничества. Ни одна из сторон не мечтает о чем-то радикально новом, и задача состоит в том, чтобы нормализовать хотя бы то, что можно нормализовать.
Поэтому сейчас важнее сказать о том, какие факторы могут подорвать добрые намерения и привести к новому витку охлаждения. Стороны должны изначально четко представлять, чего им по возможности нужно избегать, чтобы нынешний внешнеполитический цикл не закончился тем же, чем закончился предыдущий. Первая встреча Буша и Путина в Словении сулила такие перспективы...
Можно выстроить следующую градацию направлений, где определенные действия тут же породят опасение или противодействие. Первое - энергопроекты. Пример – планы Евросоюза по строительству газопровода «Набукко» в обход России. Возможно, если проект действительно станет реальностью, было бы лучше пригласить Москву в нем участвовать. Если Россия будет вовлечена в строительство и обеспечение трубы газом, это как нельзя лучше покажет ее репутацию надежного партнера. Да и сама Москва вряд ли захочет выставлять себя в глазах западных акционеров безответственной стороной проекта.
Затем Иран. Если, к примеру, в течение двух лет США ничего не добьются с помощью, как теперь говорится, smart power, более жесткий подход вновь может возобладать. Ему Россия наверняка будет противостоять, а кроме того, у Вашингтона добавиться чувство фрустрации, что Москва не оказала должную помощь в решении иранского вопроса. (Эта тема, кстати, может породить и новые планы по ПРО.) Возможна и обратная ситуация: США будут единолично или вместе с Евросоюзом вести переговоры с Ираном, создав у Москвы ощущение, что она исключена из процесса.
Третья тема – Закавказье. Альтернативные транзитные маршруты в Афганистан, например, через Грузию, или те же южные продуктопроводы могут вызывать несоразмерно жесткую реакцию Москвы. Ведь они породят сразу целый комплекс беспокойств: уменьшение влияния России на Кавказе, потерю рынков сбыта энергоресурсов, усиление НАТО, игнорирование российских интересов и т.д.
Игнорирование российского видения, или, как недавно писали Генри Киссинджер и Джордж Шульц, того, «как мир видится из Москвы», - это четвертый и, возможно, самый трудный пункт.
Россия по-прежнему пытается строить свою внешнюю политику на равных с США. И там, где у нее не получается, - что происходит чаще, учитывая разницу возможностей и различия в видении мира, - Москва как минимум пытается блокировать американские намерения. США, в свою очередь, иногда совершают шаги, которых объективно не требует ситуация. Пожалуй, наиболее полно эти разногласия проявились на постсоветском пространстве.
Американские подходы и российское восприятие – вот главное препятствие. Именно оно все время возвращает в нулевую точку достижения, полученные в периоды расцвета отношений двух стран. Так было при Клинтоне. Так было при Буше. Поэтому чтобы избежать подобных провалов в будущем, обе страны должны воспринимать мир и действия друг друга более рельефно.
США нужно учиться учитывать Россию. России нужно учиться говорить не только «нет», но и «да». Не только отвергать, но и предлагать. Наконец, нужно учитывать не только собственные действия, но и их возможные последствия для остальных. Отказ не всегда есть проигрыш. Умение прислушиваться не всегда слабость.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
