Петр Гончаров, для РИА Новости.
Победу действующего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, получившего мандат на второй срок президентства, сенсационной не назовешь. Хотя для многих она стала неожиданностью. Многие ожидали если не победы Мир-Хоссейна Мусави - политика, выступающего за либерализацию политической жизни и реформы в экономике страны, то хотя бы упорной борьбы.
Все были уверены, по крайней мере, во втором туре выборов. Поэтому обнародованные результаты не просто опровергли радужные прогнозы, но и повергли стан реформаторов в шок. В том числе и многих наблюдателей на Западе, надеявшихся на победу либерала. По иранским меркам, конечно.
И было от чего. Победа Ахмадинежада означает победу режима аятолл, несговорчивого для США и Запада в целом переговорщика по всему спектру иранской внешней политики: иранское «ядерное досье», Ближний Восток, Израиль, финансирование Хезбаллы, Хамас и т.д.
Напомним, действующему президенту Ахмадинежаду противостояли хотя и трое бывших, но политиков первого ряда иранской политической элиты. Экс-глава Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Мохсен Резаи, позиционирующий себя как независимый кандидат, экс-премьер Ирана Мир-Хоссейн Мусави, занимавший этот пост в годы ирано-иракской войны (1981-1989 г.) и экс-спикер иранского парламента Мехди Кярруби, занявший, кстати, на прошлых выборах третье место в первом туре.
Все трое бывших выступили против одного «настоящего». К этому следует добавить, что финансовую поддержку им обеспечивал «сам» экс-президент и богатейший из иранских олигархов, «фисташковый король» Ирана Хашеми Рафсанджани.
На чем же основывалась уверенность адептов реформ? Здравый смысл подсказывал, что в политике президента Махмуда Ахмадинежада много уязвимых мест. Во внутренней политике – это, прежде всего, невыполненные обещания иранцам победить инфляцию и безработицу. За время президентства Ахмадинежада уровень инфляции вышел за 25%, а безработица за 15%.
Не лучше дело обстоит и в сфере внешней политики - упрямство Ахмадинежада в вопросе обогащения урана для Ирана обернулось достаточно жесткой экономической изоляцией.
Дебатировавшие с Ахмадинежадом претенденты не стеснялись обвинять его во лжи по всем аспектам внутренней политики и настаивали на пересмотре внешней на Ближнем Востоке, прежде всего в Ливане, много говорили о необходимости поиска новых подходов в решении ядерной проблемы и установлении официальных контактов с США.
Нельзя сказать, что у всех троих кандидатов помимо слов о необходимости борьбы с инфляцией, сокращении безработицы и восстановления нарушенной президентом системы управления хозяйством не было конкретных предложений. Так Мир-Хоссейн Мусави, будучи либералом, неожиданно предложил абсолютно популистскую по западным стандартам программу. Он выступил за полную национализацию нефтяной промышленности Ирана и максимальное вмешательство государства в экономику страны.
Понятно, что предложенная программа была рассчитана на иранскую улицу, уставшую от половинчатых реформ в экономике. И, как бы это ни показалось парадоксальным, именно улица и не среагировала на этот, казалось бы, заманчивый план. Улица, по мнению ряда российских экспертов, предпочла поддержать Ахмадинежада, выступающего за сильный Иран. Выиграл его главный козырь, ставшей «национальной идеей»: Иран не должен быть бензоколонкой для Запада в ближневосточном регионе, Иран имеет право на развитие атомной промышленности, что позволит ему больше экспортировать углеводороды.
Есть и другие версии. Прошедшие выборы не могли привести к резким переменам в сфере внешней политики Ирана. Внешняя политика, в том числе и ядерная программа Ирана, находятся в ведении пожизненного верховного лидера и главы государства аятоллы Хаманеи. Вряд ли резкие перемены в интересах режима аятолл, сделавшего все для того, чтобы удержать пошатнувшуюся власть.
Понятно, что победа не боящегося перемен Мир - Хосейна Мусави, получившего известность решительного реформатора, была бы удобней Западу. В том числе и в решении проблемы иранской ядерной программы. На сегодняшний день остается лишь уповать на то, что усилиями международного сообщества удастся вернуть Тегеран за стол переговоров. Мировому сообществу теперь придется иметь дело с Ахмадинежадом, и в его лице с «несговорчивой» политикой Тегерана.
Запад в целом занял пока выжидательную позицию. Связано это с ожиданиями возможных перемен в самом Иране, которые породили иранские выборы. Лишь только Чехия, председательствующая в Совете Европейского союза, выразила озабоченность по поводу «предполагаемых нарушений» на выборах в Иране.
Главные же оппоненты Ахмадинежада пока осторожно относятся к результатам выборов. Как прокомментировал вице-президент США Джозеф Байден в интервью телекомпании Эй-би-си, Белый дом должен «согласиться с этим в настоящее время. Однако есть множество вопросов по поводу того, как были проведены выборы. Подождем-увидим. У нас нет достаточного количества фактов, чтобы дать твердую оценку».
В Москве, в свою очередь, надеются на то, что во второй президентский срок вновь избранный президент Ахмадинежад будет более прагматичным и более гибким. Он должен, считает, например, российский парламентарий Константин Косачев, осознать, что пути обеспечения национальной безопасности самого Ирана лежат все-таки в плоскости сотрудничества, взаимодействия с окружающим миром, а не в бесконечной конфронтации. Причем, в первую очередь это касается сотрудничества в вопросе иранской ядерной программы, а точнее – в вопросе внесения в неё необходимой ясности.
Направленность программы, к сожалению, вызывает большие подозрения, что и является во многом причиной напряженности в отношениях Ирана с международным сообществом.
Как отнесется Махмуд Ахмадинежад к этим пожеланиям Москвы, станет известно уже ближайшее время. Российский президент Дмитрий Медведев, скорее всего, встретится с Ахмадинежадом в рамках саммитов ШОС и БРИК в Екатеринбурге. И если эта встреча состоится, то президенты обсудят всю ближневосточную проблематику в целом, а также ядерную программу Ирана и вопросы укрепления сотрудничества Тегерана с МАГАТЭ.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
