На закончившейся на днях в Питере международной конференции конференции «Тоталитарные секты и право человека на безопасное существование» прозвучала весьма настораживающая статистика. В России действуют 80 крупных и тысячи мелких сект. Количество вовлеченных в них людей главный российский «сектоборец» Александр Дворкин оценивает в 600 – 800 тысяч человек.
Эта цифра вполне реалистична, поскольку опыт показывает – секты имеют обыкновение размножаться делением: от материнской организации отделяются «диссидентские», они менее заметны, чем «мама», но потихоньку привлекают еще большее количество последователей. Пример такого размножения почкованием подает секта сайентологов, которой посвятил львиную долю своего выступления в Санкт-Петербурге Дворкин.
Пугающая статистика от участников питерской конференции заставила меня полезть в старые телефонные книжки. Эта тема занимала меня еще с начала девяностых годов, а на закате эпохи Ельцина мне даже удалось сыграть в старую игру «журналист меняет профессию», поработав на зарубежных сайентологических проповедников в качестве переводчика. Помнится, тогда моя начальница – датчанка Берта – при первом собеседовании посадила меня на низкую скамеечку, сама при этом восседая в высоком кресле. Наивная хитрость: если ты выше, то ты доминируешь.
Впрочем, как я убедился позднее, сайентология вся и состоит из таких наивных хитростей, скомпилированных из трех источников и трех составных частей учения ее американского основателя Рона Хаббарда (1911-1986) – психоанализа, буддизма и примитивизированных лечебных методик. За проведенную им работу Хаббарда вполне можно было бы назвать Великим Компилятором.
У других сект родословная попроще. Как правило, за основу они берут вульгаризированные каноны всего лишь одной из традиционных религий, сдабривают их приправой из современной мистики и эзотерики, а потом строят на этом фундаменте тоталитарную структуру, требующую от своих адептов полного подчинения. У Богородичного Центра (это его адепты предвещали «конец света» в 1993 году) такой основой было православие, у ославленной на весь мир японской секты АУМ Синрике (знаменитая «зариновая атака» в токийском метро в 1995 году - ее рук дело) - буддизм.
По сайентологической терминологии, Берта была «операционным тэтаном» (именно так, тэтаном, а не титаном – сайентологи страшно любят вставлять в русский язык английские слова с научно-фантастическим оттенком). При первой же встрече она обещала избавить меня от всех проблем на работе и в семейной жизни, а заодно и от очков.
Это вторая черта современных сект – они обещают райское блаженство не только на небе, но и на земле. Причем это райское блаженство преподносится в понятных для молодежи материальных образах – престижная работа, высокий пост (на Бертином «новоязе» – «менеджерская позиция»), здоровье и психологическая власть над подчиненными, а заодно и над членами собственной семьи.
Берта уверяла меня, что все это она обрела в Гуманитарном Центре Рона Хаббарда, открывшемся в середине девяностых в бывшем детском саду у метро ВДНХ. Реальность, впрочем, была не столь радужной. Кроме контракта с церковью сайентологии на миллиард лет (!) и синей военно-морской формы, у Берты ничего не было. Да и форма была казенная – Берта была членом Sea Org (Морской Организации) – своеобразной гвардии сайентологов, периодически встречающейся на борту принадлежащего «церкви» океанского лайнера. В прожитой жизни у Берты остался только развод с мужем-американцем, отказавшимся проникнуться идеями Хаббарда, и оставшаяся от неудачного брака одинокая взрослая дочь, не желающая жить с матерью, видящей жизнь только сквозь призму книг Великого Компилятора.
…Видно, Берта все-таки уехала на родину. Ее старые телефоны не отвечали. После того, как в 2001 году церковь сайентологии решением российского суда лишили статуса общественной организации, хаббардовский «гуманитарный центр» в бывшем детском саду у ВДНХ прикрылся. Зато остались «гуманитарные центры» на Украине и в других республиках СНГ, имеющие прямые связи с головными офисами сайентологов в Дании и США. В этих гуманитарных центрах – от Харькова до Душанбе - до сих пор празднуют дни рождения Хаббарда по несколько раз в год и держат для него нетронутым специальный кабинет со столом и креслом – на случай внезапного возвращения патрона с того света. Но должно же остаться что-то и в России… Идем в Интернет… Так, есть какая-то Организация Рона номер 1. А вот, кажется, и любимые слова из Бертиного лексикона: «шляпа клира», «мост к счастью», «одитинг твоего кейса»… Нет сомнения, это - они!
Так еще раз подтвердилась главная аксиома сектоведения, остававшаяся неизменной во все годы существования постсоветской России: один раз укоренившись в стране, секта не исчезает, несмотря ни на какие судебные запреты и прокурорские проверки.
Конечно, сейчас на дворе не 1992-й и не 1993-й год, когда лидер АУМа Синрике Секо Асахара часами вещал на волнах «Маяка», а эсхатологические корейские проповедники объявляли дату конца света с рекламных полос центральных газет и с экрана федерального телевидения. Теперь работа сект идет более дискретно, с использованием Интернета, в уютной квартирной обстановке, с индивидуальным подходом. Коллективные трансы в советских домах культуры остались только на видеозаписях в телевизионных архивах. Но старые поклонники Секо Асахары до сих пор без особой конспирации встречаются и в Москве, и в городах поменьше, а несчастные родители так и не могут восстановить с ними нормальные отношения.
Работает главный постсоветский принцип: были бы деньги, а остальное приложится само собой. Это одна из причин, почему часто звучащие требования тотального запрета нетрадиционных религий не только антидемократичны, но и невыполнимы. Основной акцент в противодействии сектам надо делать не на запреты, а на информацию. В этом мне пришлось убедиться и в ходе недавнего посещения вышеупомянутой «организации Рона номер 1».
…Звоню по указанным в Интернете телефонам поклонников Рона Хаббарда и договариваюсь о встрече с моим будущим «одитором» Женей. Она будет меня «одитировать» (то есть искать вместе со мной мои «инграмы» - негативные впечатления из моего прошлого, которые мешают мне реализовать мой творческий потенциал). Женя встречает меня в тихой «хрущевке» в утопающем в зелени окраинном районе Москвы. Симпатичная, добрая, вежливая девушка в наспех переоборудованной под офис малогабаритной квартире.
Вторая аксиома сектоведения: не думайте, что все адепты сект – сумасшедшие с горящими глазами или лукавые хитрецы с иезуитской усмешкой на устах. Средний российский сектант – весьма симпатичный и респектабельный представитель среднего класса, с образованием выше среднего и умением вести себя в обществе. Часто эти люди искренне верят в действенность предлагаемых ими «технологий». На семинарах сайентологов часто возникает ощущение, что попал в протестантскую церковь на Среднем Западе США. Все аккуратно одеты, улыбчивы, временами даже как будто просветлены. И только присутствие зорко следящих за всем действом «супервайзеров» (точный русский перевод этого английского слова - надзиратель) напоминает о том, кто тут всему хозяин.
Женя чувствует, что я слышал про сайентологов что-то нехорошее, и старается снять этот досадный «инграм». Она рассказывает мне, что ее направление в сайентологии называется Свободная Зона, что к «церкви» с ее службами внутренней безопасности, наушничеством и догматизмом она и ее товарищи не имеют отношения. У них даже враждебные отношения – как у троцкистов со сталинистами. По словам Берты, основатель Свободной Зоны Ричардсон, некогда помощник Хаббарда, был даже изгнан в свое время из Церкви с клеймом «подавляющей личности» (у сайентологов - нечто вроде дьявола). Меня все эти расколы трогают не больше, чем правый и левый уклон в ВКП(б) двадцатых годов («оба хуже»), но чистой и непорочной Жене я об этом пока не говорю, имитируя искреннюю заинтересованность в ее «технологии».
Оказывается, Женя – даже не «клир» (в переводе это значит «просветленный» - первая ступень в сайентологической иерархии самосовершенствования, напоминающей буддистские уровни постижения). Она – такой же простой смертный, как и я, и если я заплачу сумму от 600 до 1400 рублей, то мы вместе сходим на семинар по семье и сексу. Я хоть и не клир, но дальнейшее знаю неплохо. Потом будут семинары по 2 тысячи, по 4 тысячи, по 6 тысяч. А кончится все (в идеале, конечно) моей поездкой в Копенгаген с курсами на сумму в 30-40 тысяч долларов. Там я получу «Шляпу Клира». И в самом деле, чтобы истратить 40 тысяч долларов на такое, нужно быть порядочной шляпой. Клиром – не обязательно.
В Интернете сайентологи публикуют «истории успеха» множества подобных шляп. Вот одна, подписанная Михаилом К.: «Зачем мне как тэтану думать мысли, когда я и так знаю, о чем я буду думать. Это экономит много времени – меньше думать и больше быть. И вообще мысли – это такой внутренний демонабор (демонстрационный набор – фигурки из пластилина и других материалов, которые Великий Компилятор использовал для иллюстрации своих идей – прим. автора). Нам как тэтанам он нужен разве что для удобства и развлечения».
Очень здравая мысль, Михаил. Следующий шаг будет такой – зачем вам вообще свобода? Вам, операционным тэтанам, нужно просто очертить границы зоны, за которые вам нельзя заходить. А колючую проволоку, пулеметные вышки и стрелков вы расставите сами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
