Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Все у России и Норвегии в отношениях идет чисто по-северному. Не спеша. Но зато – вперед. В очередной визит в Москву норвежского премьера Йенса Столтенберга, 19 мая, Москве и Осло удалось урегулировать кое-какие проблемы, кое-какие немного подвинуть к урегулированию, а кое-что, как всегда, отложить на потом. Благо, что на холоде они не испортятся. Столтенберг очень хорошо знает все темы переговоров, поскольку он премьерствует уже во второй раз – он был премьером в 2000-2001-м годах и сейчас вторично глава кабинета с 2005 года.
С нашими варяжскими соседями у нас всегда получалась очень странная дружба, с перегибами в сторону обострения, с возвратом к теплу, скачкам к температурам нормальным, пониженным и повышенным. Норвегия – это вообще очень необычный сосед России. С ней торговали еще наши поморы в стародавние времена. Российская империя, кстати, первой из всей Европы признала независимость Норвегии от Швеции в 1905-м году, а Норвегия одной из первых объявила в 1924-м о признании Советской России. Норвежский остров Шпицберген – это единственная территория страны-члена НАТО, где СССР, а затем и России, разрешена хозяйственная деятельность и где у нас есть свой город, Баренцбург, свои шахты и скоро будут свои крупные рыбокомбинаты.
В нынешние сложные энергетические времена к Норвегии Россию влечет и еще кое-что весьма притягательное. Норвегия, как и Россия, одна из немногих стран, которая подписала, но не ратифицировала Договор об Энергетической хартии. Вот это «не», похоже, особо сближает нас в энергетической области, хотя причины нератификации у нас разные. России не нравится, что хартия не защищает, как надо, права поставщиков газа, нефти и электроэнергии в транзитных государствах. Норвегия же отказывается ратифицировать Договор по причине того, что предусмотренные им процедуры урегулирования диспутов противоречат некоторым положениям ее национального законодательства. В приватном порядке норвежцы говорят, что могут подписать Договор немедленно… как только это сделает Россия. Россия пока этого не делает. Вот так все и тянется. Нам это позволяет отбивать любые упреки и ссылаться в любых спорах на Норвегию, одну из мощнейших энергетических стран: мол, вот Норвегия, она ведь тоже не ратифицировала. А норвежцам – ссылаться на нас. Удобно.
Энергетика, естественно, была одной из главных тем переговоров Столтенберга с президентом Дмитрием Медведевым и премьером Владимиром Путиным. Норвегия стоит на третьем месте после Саудовской Аравии и России по объему нефтяного экспорта. Саму ее сейчас больше интересует газ нашего Штокмановского месторождения в восточной части Баренцева моря. Норвежская StatoilHydro владеет 24% акций компании Shtokman Development AG - оператора проекта освоения Штокмана. Контрольный пакет (51%) Shtokman Development AG принадлежит "Газпрому". Еще 25% - у французской Total. Норвежцы до сих пор пытаются уговорить Россию «пустить» их в Штокмановское на правах частичного собственника. Но Россия до сих пор отказывается. Она отказалась и на этот раз, но привлекла Норвегию правами инвестора и оператора.
Добывать газ совместно мы начнем примерно в 2013 году. Мы даже можем совместно продавать его. Сейчас рассматривается проект совместного с норвежцами строительства завода по производству сжиженного газа где-то в районе западной Норвегии. Газ отсюда мог бы транспортироваться на танкерах в Западную Европу и даже в США. Этот проект мог бы значительно продвинуться вперед, если бы не нынешний финансовый и экономический кризис.
Если с газом дела у нас обстоят более или менее хорошо, то с рыбой – большие проблемы. Норвежцы утверждают, что российские рыбаки постоянно браконьерят в норвежских водах и используют слишком малые ячейки сетей. По оценкам норвежцев, русские ежегодно вылавливают в эксклюзивных экономических зонах Норвегии (вокруг в основном Шпицбергена) рыбы примерно на 154 миллиона долларов. Каждый год одной только трески Россия якобы незаконно добывает в норвежских эксклюзивных зонах около 100 тыс тонн. Российские же рыбаки утверждают, что Норвегия вообще не имеет никакого права распространять свои законы на эксклюзивные экономические зоны у Шпицбергена, поскольку по Договору 1920-го года о Шпицбергене эти зоны регулируются специальными параграфами. Которые дают подписантам (Россия в их числе) право на свободный лов рыбы.
Вообще все эти претензии Норвегии действительно отдают скрытой попыткой вытеснить российских рыбаков от Шпицбергена и оставить его «только для норвежцев». Если учесть, что большая часть трески и иной рыбы оседает в норвежских же портах, то никак по-иному это и не объяснишь. В общем, наши мореходы до сих пор слушают объяснения и требования «норвегов», как когда-то Садко слушал арию варяжского гостя – слишком уж много в ней агрессивности.
Мы, правда, тоже в состоянии осуществлять «рыбный нажим» на Норвегию. Дело в том, что 69% всего норвежского экспорта в Россию – рыба и морепродукты. В 2006-м году Россия ввела запрет на импорт норвежской семги, по причине того, что она якобы содержала излишние химические добавки. Кстати, почти вся норвежская семга в России произведена на рыбных фермах – Норвегия мировой лидер по лососевому фермерству. Норвежские фермеры тогда забили тревогу, поскольку эта отрасль начала терять почти по 500 тыс долларов в день. Осло очень быстро снарядил делегацию в Россию, и вопрос был улажен.
Труднее нам улаживать наши пограничные проблемы. В результате нынешних переговоров был согласован очередной участок границы в спорной зоне Баренцева моря. Она составляет ни много, ни мало почти 175 тысяч квадратных километров в северной части акватории. Норвежцы сначала хотели решить проблемы «просто» - настоять на линии делимитации по меридианам. Но Россия проявила собственное «нордическое упорство», и теперь мы решаем проблему по каждому отдельному участку. Например, в 2007 году было подписано российско-норвежское соглашение о разграничении морских пространств в районе Варангер-фьорда (по-русски это переводится как «Варяжский залив»).
За весь прошлый год Россия и Норвегия наторговали на 2,3 млрд долларов. Это сумма очень малая, по сравнению с нашим торговым оборотом, скажем, со Швецией и Данией, не говоря уже о Финляндии. Поэтому и Медведев и Путин предложили увеличивать торговлю в приграничных областях. Мурманская и Архангельская область, весь регион Санкт-Петербурга должны теперь стать районами более пристального норвежского внимания. Благо, что Норвегия ввела специальные визовые поблажки для приграничных районов, облегчая доступ норвежцев в Россию, а россиян – в Норвегию. В том числе и на работу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
