Секретарь министерства обороны Шри-Ланки Готабая Раджапакса входит в сколоченную три года его братом, президентом Махиндой Раджапаксой, команду и отвечает за военную операцию, которая впервые более за несколько десятилетий поставила некогда казавшихся непобедимыми "тигров" на грань полного краха. За считанные дни до неминуемого разгрома он рассказал в эксклюзивном интервью РИА Новости о том, как удалось этого добиться, что будет после победы и об отношении к России.
- Правительство Шри-Ланки подошло вплотную к разгрому группировки "Тигры освобождения Тамил Илама" (ТОТИ), которая ведет войну на протяжении почти 30 лет и еще недавно считалась непобедимой. Как нынешней команде удалось этого достигнуть?
- Причин несколько. Это и накопленный опыт, и решимость политического руководства полностью покончить с терроризмом на Шри-Ланке, это и предыдущий опыт президента - ведь он в политике уже почти 40 лет. Ему доводилось быть премьер-министром, лидером оппозции, министром. Все это время он наблюдал, как ТОТИ использовали перемирия, использовали слабость правительств для укрепления своего военного потенциала.
Три года назад для решения этой задачи он подобрал себе команду, в том числе меня, командующих армии, ВВС и ВМС. Таким образом, с самого первого дня мы получили полную решимости политическую и военную элиты. Нам удалось мотивировать всех потому, что мы поставили очень ясную и четкую цель для всех - начиная с самого низа и заканчивая самым верхом, всем родам войск, полиции.
Таким образом, все мы включились в борьбу с полной самоотдачей - все три рода войск, полиция, разведывательные службы и силы гражданской обороны, ответственные за безопасность.
Солдаты, моряки - все сражались на передовой самоотверженно, с полной самоотдачей, профессионально. Все три рода войск: солдаты на поле боя, моряки в море, летчики в небе - блестяще сражались.
Нам пришлось пойти на большие жертвы: за последние три года мы потеряли около четырех тысяч жизней солдат, и у нас почти восемь тысяч стали инвалидами: солдаты и моряки, в основном, пехотинцы, пострадавшие от противопехотных мин, от артиллерии, минометного огня, от мин-ловушек. Многие остались без рук или без ног. Многие получили менее серьезные ранения: некоторые из них до сих пор находятся в больницах, другие вернулись в строй.
Нам пришлось заплатить большую цену, но это того стоило, потому, что терроризм преследует нас на протяжении последних 30 лет. Люди были сильно разочарованы неспособностью нанести им (ТОТИ - ред.) поражение.
Из-за них ("тигров" - ред.) ничто не развивалось, произошел спад в сфере туризма, на Шри-Ланку перестали приходить инвестиции, люди начали уезжать из страны, началась «утечка мозгов». Все это произошло из-за этого терроризма, но теперь нам удалось нанести ему поражение.
Теперь и люди, и правительство испытывают гнев, когда чужаки, особенно некоторые страны, которые не либо понимают что происходит, либо руководствуются чем-то другим, пытаются остановить контртеррористическую операцию, пытаются дать боевикам второй шанс. Они делают это, прикрываясь «гуманитарной катастрофой». Но мы на это (перемирие - ред.) не пойдем потому, что это не они, а мы - те кто жертвовал. Это наши граждане страдали, наши солдаты заплатили своими жизнями, наша нация пострадала от терроризма, а вовсе не те люди, кто что-то говорит из-за рубежа. Так что наша обязанность - нанести поражение, хотя некоторые и пытаются помешать этой победе.
- Расскажите пожалуйста о том, как сейчас проходит эта военная операция, каково положение мирных жителей?
- Операция вошла в завершающую стадию. Заминка связана исключительно с гражданским населением, которое попало в западню. Проблема в ТОТИ, которые не позволяют гражданским людям выйти. Они (гражданские лица - ред.) пытаются выйти, несмотря на смертельный риск.
На сегодняшний день они (боевики - ред.) зажаты на площади менее двух с половиной километров, а мирное население вынуждено пробираться южнее. Сейчас некоторые из них пытаются пересечь вброд лагуну. Мы пытаемся им помочь в этом. Они могли бы спокойно перейти по дамбе, но вынуждены идти вброд. Поэтому те, кто так беспокоится о гражданском населении должны со всей силы надавить на ТОТИ, а не на нас. Какой смысл давить на нас?
У нас есть записи радиоперехвата: когда люди пытались выйти, главари боевиков отдавали приказ открыть по ним огонь. Сейчас мы пытаемся заснять это на видео. Как вы знаете, мы сумели закрепиться на южном участке, одновременно войска наступают с северного направления. Идут боестолкновения вдоль побережья лагуны, предпринимается попытка подтолкнуть людей к выходу через перешеек на юге.
- Когда можно ожидать завершения операции?
- Мы пытаемся, но у нас связаны руки из-за мирных жителей. Это самая главная проблема. Поэтому мы пытаемся их потихоньку подталкивать, чтобы они смогли вырваться. Добить уцелевших «тигров» не сложно.
Ряд стран обвиняют нас в обстрелах и ранении людей, но если бы мы хотели нанести артиллерийский удар, неужели бы мы совершили один залп, а потом сидели бы, сложа руки? В чем смысл одиночного залпа по гражданским лицам? Иногда имеет смысл задуматься: если бы мы начали артобстрел этой крошечной территории, там бы уже никого не осталось. Но мы не используем артиллерию из-за мирных жителей. Из-за отказа от использования тяжелых вооружений мы несем дополнительные потери, и идем на это ради спасения жизней гражданских лиц. Вот почему операция затягивается.
Теперь боевики ТОТИ сражаются в гражданской одежде. Вы видели это. Когда эти люди сражаются и умирают, нам потом говорят: погибли мирные жители. Как же так? Если все эти люди гражданские, то куда же делись террористы?
После того, как мы захватили все их территории, после того, как мы убили всех их главарей, мы вынуждены сбавить темп из-за гражданских лиц. Надеюсь, все закончится очень скоро.
- Вы сосредоточили на севере страны колоссальные силы. Как вы планируете распорядиться ими после завершения операции? Будут ли сформированы новые гарнизоны?
Мы ведем эту войну уже тридцать лет, и самое сложное позади. Теперь, когда мы разгромили их, мы не хотим оставить им ни малейшей возможности для того, чтобы вернуться. Нам необходимо будет поставить под полный контроль на достаточно продолжительный срок эту огромную покрытую джунглями территорию. Для этого нам нужны хорошо обученные солдаты. В джунглях находится огромное количество тайников с оружием. Нам необходимо будет прочесать всю эту территорию, надо будет захватить это оружие и боеприпасы, чтобы они не смогли перегруппироваться и использовать его.
Кроме того, там очень много мин: противопехотных, мин-ловушек – все это необходимо разминировать. Это колоссальных масштабов задача. Даже в Восточной провинции (освобождена летом 2007 года) еще остаются мины, особенно в лесных районах. Впереди нас ждет большая работа.
По моим оценкам, действующих войск для этого недостаточно. Там огромный объем работы, которую не могут выполнить гражданские. В частности, очень значительные силы я планирую направить на обеспечение безопасности. Нам в первую очередь надо убедиться, что они (ТОТИ) никогда не вернуться. Нам известно, что многие из боевиков вышли под видом беженцев. Они могут перегруппироваться. Поэтому нам надо иметь стопроцентную уверенность, что мы сможем обеспечить безопасность. Лишь после этого можно будет задуматься о выводе войск.
- Таким образом, вы планируете построить во всем регионе базы на годы вперед?
- Определенно. В гуще джунглей, потому что нам необходимо доминирование в джунглях. Свою подрывную деятельность они захотят начать с джунглей. Это огромная покрытая густыми зарослями территория, и обеспечить над ней контроль будет очень непросто. Это не по силам маленькой группировке. Нам понадобятся базы в лесах, чтобы свои базы там не смогли построить эти люди.
При этом надо понимать, что нельзя держать солдат под такой нагрузкой, под которой они находятся сейчас. Сейчас они трудятся без выходных, отпусков 365 дней в году, 24 часа в сутки. Когда все закончится, мы уже не сможем требовать от солдат круглосуточной работы. Необходимо будет дать им время расслабиться, повидаться с семьей, отдохнуть от службы. Для этого нам необходимо будет увеличить численность группировки.
- Как вы планируете отличить подлежащих амнистии рядовых членов группировки от закоренелых боевиков? Сколько таких закоренелых боевиков вам удалось выявить?
- Это непростая задача. Например, некоторых мы сначала амнистировали, а потом выяснилось, что ни на самом деле являются главарями. Пока нам удалось выявить лишь немногих. Основная масса боевиков подлежит реабилитации.
Закоренелых мы будем ловить, судить. Есть такие, кто участвовал в массовых убийствах мирных гражданских лиц - все они будут преданы суду в соответствии с законом. В суде им будет предоставлена возможность пользоваться услугами защитника.
- Как вы оцениваете двусторонние отношения в военной сфере России и Шри-Ланки?
- Между Россией и Шри-Ланкой существуют очень хорошие отношения, которые укрепились еще больше за последние три года. У нас долгая история двусторонних отношений. Когда-то мы активно сотрудничали с Советским Союзом, теперь пришло время выстраивать отношения с Россией.
Нам удалось отправить для прохождения обучения в России большое количество военнослужащих. Мне удалось договориться о предоставлении кредитной линии для министерства обороны на закупку военного оборудования, в первую очередь – вертолетов для ВВС, а также других видов вооружений.
Эти вертолеты мы уже заказали. В первую очередь нужны вертолеты для переброски военнослужащих. В будущем они нам понадобятся. Мы уже и так эксплуатируем такую технику, как МИ-17, МИ-24, и мы хотим получить больше.
Мы готовы к дальнейшему укреплению отношений, особенно в сфере военного сотрудничества. Хотелось бы довести отношения до такого уровня, когда мы смогли бы обмениваться опытом. Я посетил некоторые российские военные училища и нашел их очень профессиональными. Обучение военных также очень важно и будет очень нам полезным.
Во время моего предыдущего визита я лично встретился с министром обороны, объяснил ему обстановку. Они нам очень симпатизируют и мы благодарны им за эту помощь. Особую ценность представляет поддержка в данный момент. Россия понимает проблему терроризма потому, что она сама столкнулась с этой проблемой. Мы получили безусловную поддержку без всяких предварительных условий, стопроцентную поддержку, в частности, поддержку в ООН.
- Скажите пожалуйста, Россия могла бы предоставить вам необходимую помощь в разминировании северных территорий?
- Да, конечно. Мы запросили в России эту помощь и с радостью ее примем.
- По всему северу ТОТИ построили огромные, подобные дворцам кладбища для своих убитых боевиков. Что с ними будет?
- Я считаю, что нам ни к чему хранить память об этом ужасном времени. Нация не хочет видеть свидетельства тех ужасных и темных лет. Мы хотим забыть об этом темном периоде нашей истории.
- Никаких музеев войны не будет?
- Нет, мы не хотим этого. Мы хотим забыть об этом ужасном периоде, о тяжелых страданиях людей за последние тридцать лет.
Во всем мире не было столько атак камикадзе, сколько было на Шри-Ланке. Американцы и им подобные просто не знают всех этих вещей и не осознают этого: атакам подверглись наши аэропорты, наш центральный банк – он был уничтожен. Атакам подверглись наши заливы, нефтеперерабатывающие заводы, электростанции, столь много невинных мирных жителей погибли в этих атаках. Все эти взрывы заминированных автомобилей, взрывы в поездах, автобусах.
Мы - буддистская страна, и у нас есть две главных религиозных святыни: одна в Аннурадхапуре, вторая в Канди. Это очень священные для нас места. Оба этих места подверглись атакам, в которых погибли невинные, преимущественно пожилые молящиеся.
Были убиты президент, министры, политические деятели, командующий ВМС, множество офицеров сухопутных войск. Они убили всех умеренных тамильских лидеров, навели разруху. Чужакам этого не понять.
