Досым Сатпаев, директор группы оценки рисков (Казахстан), член Экспертного совета РИА Новости.
В Алма-Ате сегодня начинает работу саммит глав государств - учредителей Международного фонда спасения Арала (МФСА). Он был создан в 1993 году в целях финансирования совместных практических действий и перспективных программ по спасению Арала, а также экологического оздоровления бассейна Аральского моря. Учредителями фонда являются Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан. С 2009 по 2011 годы председателем МФСА является Казахстан, что и объясняет место проведения саммита.
Но, судя по всему, основной темой форума будет не столько ситуация вокруг Аральского моря, сколько новые разногласия между странами региона по поводу распределения водных ресурсов. Стоит отметить, что еще в середине апреля министерство иностранных дел Узбекистана распространило заявление «О позиции Республики Узбекистан по вопросу строительства новых гидроэнергетических сооружений в верховьях трансграничных рек Центральной Азии». Многие эксперты восприняли это как «черную метку» Кыргызстану и Таджикистану, которые делают серьезную ставку на строительство ГЭС, в целом рассматривая свои водные ресурсы в качестве серьезного аргумента в отношениях с соседями. Узбекистан считает, что эти объекты, могут повлиять на водноэнергетический баланс Центральной Азии, и поэтому любое масштабное строительство в бассейнах трансграничных рек требует обязательного согласования со всеми странами региона.
В этом вопросе Узбекистан активно пытается заручиться поддержкой Казахстана и Туркмении, что может привести к новому расколу Центральной Азии на две группы. С одной стороны, страны потребители воды, с другой стороны - поставщики. Получается, что страны верхнего течения стремятся к энергетической независимости, а страны низовья - к независимости в вопросе ирригации. И это уже не первое предупреждение со стороны Ташкента в адрес Бишкека и Душанбе.
Так, в марте президент Узбекистана Ислам Каримов на заседании кабинета министров призвал членов правительства и депутатов Олий Мажлиса (парламент) активно отстаивать национальные интересы, добиваясь международной экспертизы под эгидой ООН строительства новых ГЭС в Кыргызстане и Таджикистане. В частности, речь идет о строительстве Камбаратинской ГЭС, являющийся совместным киргизско-российским проектом, на который Россия выделяет около 1,7 миллиарда долларов. А в декабре прошлого года, Узбекистан потребовал проведения международной экспертизы строительства Рогунской ГЭС в Таджикистане, которая также может снизить поступление воды в Узбекистан.
Но гидроресурсы являются основным богатством Таджикистана, так как в республике в ледниках сосредоточены 60% запасов пресной воды всей Центральной Азии. Учитывая тяжелое экономическое положение Таджикистана, можно понять желание Душанбе активно использовать свои ресурсы для получения прибыли. По мнению Таджикистана, чистая прибыль только Рогунской ГЭС ежегодно может составлять около 900 млн. долларов, так как электроэнергию можно продавать не только соседям по Центральной Азии, но и Афганистану, Пакистану и Индии.
Одним словом, страсти вокруг воды в Центральной Азии снова накаляются. В свое время Казахстан обвинил Узбекистан и Таджикистан в том, что они не пропускают воду в республику, что грозит гибелью урожая в южных регионах страны. В ответ на эти действия правительство Казахстана приняло решение о строительстве Коксарайского водохранилища, в том числе, как необходимую меру по обеспечению национальной безопасности страны.
При этом все являются заложниками хитроумной, но не всегда эффективной схемы взаимодействия. В Кыргызстане экспорт электроэнергии в соседние страны позволяет приобретать топливо для теплоэлектростанций в осенне-зимний период. Узбекистан в большей степени интересует возможность получения дополнительного объема киргизской воды в обмен на газ, а Казахстан заинтересован как в воде, так и в поставке электроэнергии на юг республики. Но взаимная зависимость друг от друга напоминает не кооперацию, а замкнутый круг непонимания, недоверия и взаимных упреков.
Проблема в том, что все это пока цветочки. Ягодки в виде серьезных межгосударственных конфликтов из-за воды уже не за горами. В этой связи интересным стало проведение в Стамбуле Всемирного форума по водным ресурсам, где было заявлено о том, что к 2025 году нехватку водных ресурсов будут испытывать две трети населения Земли. При этом, согласно некоторым прогнозам, последствия от нехватки воды в мире будут гораздо страшнее, чем последствия любого из экономических кризисов.
В Центральной Азии пока все начинается на локальном уровне. Так, например, в конце марта, на таджикско-киргизской границе произошел конфликт из-за воды. Более 100 граждан Таджикистана пытались разрушить киргизскую дамбу, построенную на спорной территории. Конфликт был благополучно урегулирован, но причины его - не ликвидированы.
Хотя есть объективные причины и для других опасений, как, например, таяние ледников в Таджикистане и Кыргызстане под воздействием глобального потепления. Процесс, к сожалению необратимый. Согласно данным Европейского союза, во второй половине XX века площадь ледников Таджикистана уменьшилась на одну треть. В этой стране дефицит воды уже наблюдается десятый год подряд, но особенно остро его последствия чувствуются в последние два года. Кыргызстан за последние сорок лет, потерял около тысячи высокогорных ледников. Далее может последовать уменьшение стока основных водных артерий и полное иссушение региона. При этом Узбекистан, 68% населения которого заняты в сельском хозяйстве, давно уже испытывает острый дефицит поливной воды.
По мнению экспертов, если на дефицит водных ресурсов, объективно обусловленный глобальным потеплением и циклическими колебаниями климата в регионе, окажет дополнительное влияние искусственное изменение водного режима рек, через пять-шесть лет в среднем течении Сырдарьи можно ожидать гуманитарную катастрофу. Одним из выходов может быть переход на использование в местной аграрной практике сортов сельскохозяйственных культур, более приспособленных к маловодью. Но все это также требует дополнительных финансовых средств, которых нет у большинства стран региона.
Пока все попытки создать водно-энергетический консорциум провалились. Недавние переговоры о подписании межправительственного протокола по совместному использованию водно-энергетических ресурсов Нарын-Сырдарьинского бассейна в 2008 году также оказались неудачными. А ведь именно водно-энергетический консорциум в Центральной Азии мог бы заложить основу для региональной экономической кооперации, как, в свое время, фундамент ЕС возник благодаря Союзу угля и стали. Появление этого консорциума позволило бы отработать механизмы экономического и политического взаимодействия стран региона для решения вполне конкретной водной проблемы.
Сегодня это могут сделать политики, чтобы завтра этим не занялись генералы. Тем более что с точки зрения национальной безопасности, водный кризис в регионе автоматически приведет к появлению нескольких уязвимых зон у Казахстана. Во-первых, рост социальной напряженности внутри страны, вызванный ограниченным доступом к питьевой воде. Это породит новую волну внутренней миграции из зон, в наибольшей степени страдающих от дефицита воды. Во-вторых, усилятся конфликты внутри региона между странами потребителями (Узбекистан, Казахстан и Туркмения) и поставщиками воды (Кыргызстан, Таджикистан). В-третьих, возникает реальная угроза попадания Казахстана в зависимость от соседних стран. В этом случае принцип «доступ к воде в обмен на лояльность» может оказаться вполне реальным.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
