Не знаю точно, зачем бывший президент Перу Альберто Фухимори, в свое время бежавший из страны к своим сородичам в Японию, попытался вернуться на латиноамериканский континент, но предполагаю - жажда власти оказалась сильнее чувства самосохранения. Другого объяснения не вижу, поскольку рисковал он многим.
Ордер на его арест в Интерполе никто не отменял, поэтому уже в Чили его задержали, немного подискутировали – выдавать или не выдавать бывшего президента соседям и, в конце концов, передали Фухимори перуанским властям, а если, точнее, нынешнему президенту Перу Алану Гарсиа.
Поскольку и того, и другого президента знал лично, новость об аресте, суде, а теперь и приговоре Фухимори, это своего рода путешествие в прошлое.
Первый свой президентский срок молодой еще Алан Гарсиа, человек талантливый, но не вполне психически уравновешенный, провел столь бездарно, что страна прощались с ним с нескрываемой радостью. Слишком многое этот экстравагантный социалист нагородил. Галопирующая инфляция, сравнимая разве что с той, что была в Германии после войны, была самой мелкой из бед. К концу правления Гарсиа, страна оказалась погруженной в пучину революционного террора. Причем две существовавшие на тот момент группировки, контролировали уже подступы к столице, поэтому, когда хотели, отключали в столице электричество, ради шутки смешивали питьевую воду с фекалиями и взрывали в любой части города каждый день такое количество машин, что все уже давно сбились со счета.
Если с одной из группировок прокубинской организацией МРТА («Революционное движение Тупак Амару» – это имя одного из героев индейского сопротивления испанцам) можно было по-человечески разговаривать и даже спорить, что я регулярно и делал, пока они находились на легальном положении. То со второй группировкой – маоистской организацией «Сендеро Люминосо» («Светлая тропа») лучше было не встречаться. Подавляющая часть взрывов, убийств, жесточайших пыток приходилась именно на их долю.
Вся столица в ту пору была перегорожена надолбами и металлическими ежами. Каждый частный дом спасался, как мог. И все равно везде взрывали и стреляли. За этот период убили несколько близких моих друзей, расстреляли в упор из автомата тренера по дзюдо моего сына (вся вина тренера заключалась в том, что он был японец, как и Фухимори), взорвали дом моего русского друга-акварелиста. Взорвали, правда, случайно: просто террористы забыли поставить машину на ручник, поэтому она под горку покатилась от главной цели - ресторана, где праздновали Рождество, к дому Димы. Друг и его жена чудом остались в живых, а вот их садовник погиб.
Многое пришлось видеть в те времена: фрагменты человеческих тел на деревьях, безрукого журналиста, с которым накануне пил пиво, безногих русских рыбаков в госпитале – взрывчатку подбросили под днище их автобуса. Кстати, русских «сендеристы» не любили особенно страстно, поскольку Россия поставляла оружие местной армии. Так что, и охотились за нашими людьми целенаправленно. Короче, жить тогда в Перу было нескучно.
Если террористов и ловили, то большая их часть через пару месяцев оказывалась на свободе – судьи были запуганы, а те, кого все-таки осуждали на короткие сроки, устроили из главной столичной тюрьмы Луриганчо – революционную школу. На стенах красовались огромные революционные лозунги, в классах открыто изучали устройство автомата Калашникова, а по вечерам на плацу молодые революционеры маршировали, выкрикивая лозунги своего вождя – «президента» Абимаэля Гусмана. Надзиратели забивались по углам и были счастливы, если возвращались домой живыми и невредимыми. Периодически в Луриганчо устраивались подкопы, через которые на волю выходили сотни отлично подготовленных боевиков.
У нас в стране об этой войне знали мало. Еще меньше хотели знать, поскольку большинство людей находилось тогда в эйфории на пути от горбачевской перестройки к ельцинской «демократии». Так что обрушившиеся стены, взорванных домов в Лиме и трупы перуанцев на деревьях мало, кого волновали. О взрывах московских многоэтажек тогда и не помышляли. Так что доминировала одна простая, из анекдота, мысль: не заморачивайся, зачем «чесать Гондурас»?
На президентских выборах после ухода Алана Гарсиа, где соревновались два явных аутсайдера - премьер предыдущего правительства и известный писатель Марио Варгас Льоса, обещавший стране шоковую терапию - народ остался без реального кандидата. Ни продолжение старого кошмара, ни шоковая терапия народ не соблазняли. Тут-то из пустоты и появился улыбающийся от уха до уха мало кому известный японец – бывший скромный учитель математики, а в ту пору, если не ошибаюсь, ректор аграрного университета. У кандидата не было ни партии, программы, ни денег и лишь один лозунг: «Все будет хорошо!» Под этим лозунгом он и колесил по стране на тракторе, весело размахивая юкой – это такой местный и не очень съедобный, на мой вкус, овощ.
Кандидат на тракторе и въехал в президентский дворец. А, выиграв, первым делом попытался арестовать бывшего (нынешнего) президента Гарсиа, обвинив его в различных злоупотреблениях. Гарсиа удалось, правда, бежать из страны, но унижений при этом он испытал предостаточно: несколько дней ему пришлось, например, прятаться на крыше соседского дома в баке для воды. Что Гарсиа, разумеется, запомнил на всю жизнь.
Так что, уже только поэтому нынешний суд над Фухимори в условиях нового президентства Гарсия и с учетом влияния президента на судебную власть в Перу, считать объективным может лишь очень наивный человек.
Освоившись в президентском дворце, Фухимори в 1992 году разогнал конституционный суд и старый парламент, избрал новый, уже карманный, и, получив, таким образом, в свои руки всю полноту власти, начал жесточайшую войну с терроризмом. И, прежде всего, объяснил растерянной армии, что берет всю ответственность на себя, в чем бы ее позднее не обвиняли. Серьезно была укреплена и агентурная сеть, чтобы арестовать лидера «сендеристов» Абимаэля Гусмана.
Наконец, Фухимори ввел военные трибуналы, которые и начали теперь судить террористов в специальных помещениях, с затемненными стеклами, чтобы подсудимые не могли видеть судей. Там же устанавливались специальные устройства для изменения голоса. Прокуроры и судьи на каждое новое дело отбирались по жребию. То есть, Фухимори обеспечил правосудию всю возможную защиту. Сам суд теперь редко затягивался дольше пяти дней. От возмездия не уходил уже ни один из «сендеристов». Наконец, в УК появились новые длительные сроки тюремного заключения, хотя смертную казнь Фухимори вводить все же не стал.
Одновременно в стране началась массовая зачистка, по ночам обыскивали любой дом и любую виллу. Но особенно доставалось, конечно, студенческим общежитиям, где действительно было немало сторонников «Сендеро люминосо». Учебные заведения стали регулярно посещать вооруженные люди в масках, которые проводили обыски и увозили всех подозрительных в неизвестном направлении. Больше задержанных уже никто не видел. Со временем нашли лишь несколько массовых захоронений.
Нарушив несметное количество прав человека, Фухимори войну с терроризмом выиграл. Абимаэль Гусман был арестован, тюрьма Луриганчо перестала быть школой боевиков, в университетах стали учиться, вода из-под крана пошла питьевая, свет в столице не гас, с улиц Лимы исчезли надолбы и ежи. Пропал и страх. Теперь можно было уже не бояться идти вдоль припаркованных машин в ожидании взрыва или ездить по стране. На какое-то время под шквал аплодисментов Фухимори стал героем и бесспорным национальным лидером.
Под шум этих оваций и начали происходить с Фухимори метаморфозы. Еще позавчера улыбчивый японец начал неуклонно превращаться в вождя, которому можно все. Чем меньше становилась в стране угроза террора, тем более широкими становились полномочия службы безопасности, вот свобода слова, как шагреневая кожа, таяла на глазах. Зато неприкасаемыми стали все родственники Фухимори, которые разворовывали страну самым беспардонным образом. Короче, как везде и как всегда. Единственной из родни, кто восстал против этого позора, оказалась жена диктатора – Сусанна. Но ее быстро объявили сумасшедшей.
К счастью, ничто не вечно. Благодарность за то, что Фухимори избавил страну от террора, постепенно шло на убыль, а негодование авторитарным режимом стремительно возрастало. В конце концов, когда стало уже припекать всерьез, Фухимори и бежал в Японию. А теперь вот попытался вернуться, чтобы снова поиграть в рулетку.
Заслужил ли спаситель Перу тюремные нары? Смотря за что?
Что бы там не говорили кабинетные правозащитники, воевать в белых перчатках, не удается никому. Ни израильтянам, ни американцам, ни русским, как это убедительно доказала Чечня. Вот и в Перу того страшного периода (утверждаю, как очевидец) выиграть войну против террора, не запачкав руки, не смог бы никто.
И, уж, тем более, не вправе судить Фухимори г-н Гарсиа, доведший страну до столь плачевного состояния, а потом прятавшийся от заслуженного наказания в баке с водой. Вообще, сомневаюсь, что хоть один смертный способен честно взвесить все добро и зло, что сотворил Фухимори в ходе его бескомпромиссной и обоюдоострой борьбы с террором.
Между тем, Фухимори наказали за войну. Войну по сути гражданскую, где особенно много крови, грязи, зато так мало правозащитников. Почему тогда его одного? И почему не наказали Алана Гарсиа за то, что он окунул всех перуанцев эту военную грязь?
Коррупция? Да, за это Фухимори надо судить. Виновен он, конечно, и в том, что, закончив войну, не вернул страну в нормальное состояние, как того требовала Конституция, а продолжал распоряжаться Перу, как личной плантацией. Так что свои нары и парашу Фухимори заработал, безусловно, А вот 25 лет? Не уверен.
Когда-то, арестовав лидера «Сендеро Люминосо» Абимаэля Гусмана, Фухимори лично придумал ему тюремную униформу, в которой и выставил «сендериста» на показ иностранной прессе в специально сделанный по этому случаю железной клетке. Костюмчик у «сендериста» №1 был не очень оригинальный.
В полоску – чем-то очень напоминавший униформу заключенных из мультфильма «Чипполино». Увеличивало схожесть и то, что на ноге у террориста висело тяжелое чугунное ядро. За это ядро Фухимори также по справедливости надо бы наказать. Зачем унижать арестанта.
Интересно, как далеко друг от друга посадил их Алан Гарсиа? И если камеры рядом, то о чем они говорят?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
