Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», специально для РИА Новости.
События в Молдавии по форме напоминают классическую «цветную революцию», но по сути таковой не являются. Отсутствует ключевой элемент – внешний фактор и интерес к тому или иному развитию событий со стороны влиятельных международных игроков.
Молдавия не принадлежит к числу государств, относящихся к числу первоочередных объектов геополитической конкуренции. А в условиях мирового экономического кризиса интерес к происходящему там и вовсе сходит на нет, свидетельством чему более чем вялая реакция и Европейского союза, и США. Если бы волнения случились год назад, на пике трений между Россией и Западом, прежде всего Вашингтоном, по поводу постсоветского пространства, резонанс, конечно, был бы громче.
Предшествующая американская администрация зорким глазом усматривала ущемление демократии везде, где только можно, и немедленно возвышала голос в поддержку «защитников свободы». Однако у Барака Обамы система приоритетов явно иная, ему важнее решать реальные проблемы внешней политики США, к числу которых ни Молдавия, ни приднестровская проблема не относятся.
Евросоюз глубоко погружен в собственные проблемы, главная из которых – попытка восстановить внутренний дисбаланс между странами-донорами и теми государствами, которые отчаянно нуждаются в поддержке. К числу последних относится и Румыния. Поэтому даже если у Бухареста есть свой интерес в кишиневских событиях (что не очевидно), возможность мобилизовать Европу в свою поддержку низка.
У России явных ставок во внутримолдавском конфликте нет. Принципиальный подход Москвы – любые насильственные действия по смене власти неприемлемы, это относится к любым постсоветским странам. Однако едва ли можно сказать, что молдавские коммунисты – истинные союзники России.
Отношения Кремля с Владимиром Ворониным складывались весьма извилисто. После 2003 года, когда Кишинев под воздействием с Запада торпедировал вроде бы уже согласованный «план Козака» по приднестровскому урегулированию, наступило длительное охлаждение. И хотя в последний год Молдавия явно слала позитивные сигналы в сторону России, реального прогресса в отношениях не наблюдается.
Главная проблема Молдавии – отсутствие достоверной повестки дня. Перспектива «европейского выбора» эфемерна, поскольку ЕС явно не настроен на что-то большее, чем символическое обозначение собственного интереса, подобного «Восточному партнерству». Нет ни серьезных денег, ни четких европейских обязательств по отношению к странам-участницам этого проекта. Волнения в Кишиневе, кстати, несколько омрачат и атмосферу первого саммита «Восточного партнерства» в начале мая в Праге, поскольку снижают даже символическое значение этого события.
Расчеты на то, что США будут уделять Молдавии внимание, чтобы не дать России добиться успеха в урегулировании территориального конфликта, сейчас едва ли правомерны. Точнее, чтобы действительно привлечь такое внимание, ситуацию надо серьезно дестабилизировать. Такую возможность исключать нельзя, но пока, к счастью, на подобный сценарий непохоже.
Развитие событий в Молдавии может иметь различное воздействие на судьбу Приднестровья, может, впрочем, не иметь и никакого. Складывается впечатление, что политическое поколение Владимира Воронина – последнее в молдавской власти, которое действительно ставит целью вернуть Тирасполь. Для новой оппозиции, ориентированной на Европу, Приднестровье – скорее обуза, мешающая этому сближению, чем возможность. К тому же свеж пример Грузии, для которой неурегулированные конфликты стали непреодолимым препятствием всякого развития.
Другое дело, что любому молдавскому политику трудно радикально изменить дискурс и перестать требовать воссоединения, что составляло содержание деятельности на протяжении всего постсоветского времени. А главное – нечем заменить эту цель, поскольку членство в Евросоюзе виртуально, а призывать к отказу от государственности и присоединению к Румынии – слишком радикально. Да и не факт, что кому-то в Европе интересно такого рода «расширение» ЕС – прецедента исчезновения европейского государства в новейшее время еще не было.
Наиболее негативный сценарий связан со стремлением нынешней власти превратить конфликт в межгосударственный. Даже если у Кишинева есть реальные основания полагать, что в беспорядках присутствовал румынский фактор, демонстративные меры против Бухареста могут разве что заставить безучастный пока Евросоюз вмешаться, но тогда уже точно не на стороне Кишинева. А тогда и Россия в стороне не останется.
Так что Владимиру Воронину стоит приложить усилия для того, чтобы урегулировать ситуацию на местном уровне. А потому уже попытаться понять, какие стратегические цели должна ставить страна, которая, будучи и без того бедной, только еще начинает ощущать реальные последствия мирового кризиса.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
