Фашизоидные настроения, а также их проявления в той или иной форме давно уже стали частью политической жизни Большой Европы. Они не в центре ее; они по краям - и в географическом отношении, и в культурно-информационном плане.
…16-го марта бывшие члены эсэсовских объединений и неофашисты провели в Латвии марш в честь ВАФФЕН СС как «Национальных освободителей Латвии». На Украине уже не однажды случались акции во славу тех, кто плечом к плечу с гитлеровскими нацистами воевал против союзников.
В Хельсинки на днях прошла манифестация против прибалтийских нацистов.
Украинский омбудсмен забил тревогу: «На протяжении последних лет наблюдается тревожная тенденция роста количества преступлений, совершенных на почве межрасовых или межнациональных отношений.
Наиболее остро эта проблема «наблюдается» в больших городах, в частности в Киеве, Львове, Симферополе, Одессе, Виннице, Донецке и Харькове».
Она же дает о себе знать и в городах России, на улицах которых нечасто можно увидеть фашистские манифестации, еще реже - демонстрации антифашистские. Зато на них случаются убийства граждан по этническому признаку.
То и дело на поверхность просачивается информация о подвалах с окованными железом дверями, за которыми бритоголовые молодые люди в черной униформе со свастиками на рукавах приветствуют друг друга вскриками «Слава России!».
Самое, возможно, огорчительное для интеллигента выше среднего ума и ниже среднего достатка, что в дискуссиях по проблемам ксенофобии на телеэкранах все чаще берут верх радикализм, национализм и нетерпимость.
На фоне сгущающихся социальных трудностей это особенно тревожно. Зерну злой ненависти лучшей почвы не надо.
Шведский классик Ларс Нурен сочинил пьесу «Холод». Она готовится к постановке на сцене театра «Школа драматического искусства». Время действия - наши дни. Место действия - толерантная, политкорректная в социальном отношении мультиэтничная Скандинавия.
Сюжет простой: школьники, чистокровные шведы завлекают в гости одноклассника-корейца, и пытаются его убедить, что Швеция существует не для корейцев, она - для шведов. Знакомая ситуация. Знакомые тезисы.
Диспут кончается тем, что инородца убивают.
В спорах, стало быть, рождается, кроме истины, еще и ненависть.
Оказывается, фашизоидный микроб поражает с одинаковым успехом и цивильных пай-мальчиков-отличников, и отмороженных школьников.
***
Фашизм, как инфекционная зараза, таится до поры, до времени в какой-нибудь пыльной тряпочке, или на дне канализационного люка, или в сгустке темного подсознания, а потом, благодаря случаю, ее вирус выскользнет на поверхность жизни, поразит важные органы ее центральной нервной системы, и потянется долгая продолжительная война за выживание уже всего человечества. Как это и произошло в ходе второй мировой войны.
С той поры человечество к фашизму более или менее единодушно нетерпимо; а вот к фашизоидности оно всего лишь - сдержанно отрицательно. Как к простуде. Мол, сама пройдет. В крайнем случае, можно отсидеться дома пару дней, глотая обжигающий чай или молоко с медом.
***
«В мире, - предупреждал Альберт Камю, - всегда была чума, всегда была война. И, однако ж, и чума и война, как правило, заставали людей врасплох».
Когда проходит первый шок осознания бедствия, является мысль: не правильнее ли попытаться как-то приспособиться к нему с тем, чтобы затем преодолеть его.
Камю замечательно подробно рассказывает, как чума захватывает среднестатистический городок Оран, как его обитатели сначала этому не верят, потом не хотят верить, потом дохнут пачками.
Первыми дохнут гуманисты, потому что они пренебрегают предосторожностями и слишком верят в неуклонность прогресса, в неизбежность завтрашнего дня.
Бегущие из подвалов чумные крысы слегка напугали обывателей Орана, но вот они исчезли и все мгновенно успокоились: город вздохнул с облегчением.
«Чума» Камю - одно из самых впечатляющих иносказаний о фашистской заразе. Написана книга уже после войны, после победы над коричневой бедой, источник которой, полагает автор, хоронится внутри цивилизации.
Цивилизация слишком отклонилась о природы. Ее модель - город Оран, населенный пункт без деревьев, без садов, без птиц. Торговцы весной из пригорода привозят корзины цветов. Это «весна, продающаяся в разнос». Люди живут «с отсутствующим видом» и, в основном, по привычке. И только для того, чтобы разбогатеть. И нет иных, некоммерческих интересов в их жизни. И никто не подозревает о возможном их существовании. Мужчины и женщины Орана, сожительствуя, возможно, и любят друг друга, но и об этом не догадываются.
Вот от этой сырости, от этого тотального отчуждения, по Камю, и родился микроб фашистской чумы. А дальше все ужасы нацизма - дело техники. И ужас ужасов - дело привычки.
Камю, повторю, написал «Чуму» после преодоления ее. Карел Чапек написал свою притчу о коричневой заразе до войны, в ее предчувствии. Называется она «Война с саламандрами».
И по Чапеку следует, что винить человеческой цивилизации в фашистской напасти некого, кроме самой себя. Это оно на свою беду очеловечило саламандру, дало животному образование, просветило его, приспособило для своего бизнеса, вооружило его для своих войн, предупредило его устами Вольтера, что не разделяет его человеконенавистнические взгляды, но не пожалеет жизни, чтобы оно получило возможность изложить их.
Человечество себя, как мы знаем, не пожалело не на словах, а на деле, чтобы Chief Salamander поделился своими соображениями в книге «Майн кампф».
«Я не знаю, - писал в конце 30-х годов Чапек про образованных саламандр,- чего нам бояться больше: их человеческой цивилизованности или же их коварной, холодной звериной жестокости. Но когда одно соединяется с другим, то получается невообразимый кошмар, нечто почти дьявольское».
Писатель предупреждал еще об одной опасности. Очеловечивание ящеров - это полбеды. Полная катастрофа - осаламандривание человека...
В пылу войны с саламандрами не было недостатка и в пораженческих настроениях: люди должны уступить место саламандрам; и только саламандры создадут счастливый, целостный и однородный мир.
Далее не нужно никакой фантазии, довольно сухой логики, кою и демонстрирует Чапек: "Видимо, мир должен погибнуть... Против этого ничего не поделаешь".
Мир в ту пору не погиб. Фашизм в формате государства был побежден. Увы, фашизоидность уцелела. Она ведь - частное дело частного человека.
Тут самое время снова вспомнить Камю.
Когда Оран сбросил саван коричневой Смерти и возликовал во славу победившей Жизни, автор меланхолично заметил, что «микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели, или в стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале… и что, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы города».
Сегодня этот патетический пассаж звучит как никогда актуально.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
