В пятницу, 20 марта, Верховная Рада планирует заслушать отчет «газовой» следственной комиссии, которую возглавляет видный «регионал» Инна Богословская. В самой Партии регионов нет однозначного мнения о работе комиссии, оппоненты «регионалов» вообще попытались сорвать и работу комиссии, и ее отчет. На общем фоне политического кризиса, который коснулся всех – и «регионалов», и «оранжевых», очень важно понять, что происходило на газовом фронте в начале нынешнего года, почему возник «газовый» конфликт, вызвавший резкое обострение отношений политических элит внутри Украины и резкое падение рейтингов всех властных структур страны. Об этом беседа корреспондентов РИА Новости Захара Виноградова и Андрея Лубенского с председателем Временной следственной комиссии Верховной Рады Украины по газовому конфликту Инной Богословской.
- Инна Германовна, по какой причине была создана Временная следственная комиссия Верховной Рады по газовому конфликту и как получилось, что её возглавили именно вы?
- Все просто. 13 января, когда уже заканчивалась вторая неделя, что Украина жила без газа, и не было никаких перспектив, что этот газ появится, я, понимая, что оппозиция при таких обстоятельствах не может молчать, подготовила проект решения о создании Временной следственной комиссии (ВСК). И предложила коллегам по фракции Партии регионов ее создать. Но поддержки не получила! Депутаты нашей фракции, проявили большую осторожность. Осторожность – не трусость…
Единственное, чего я смогла тогда добиться – уговорила Януковича отследить развитие событий и собраться еще раз в тот же день, вернуться к этой теме. И, когда мы собрались днем, мы уже знали, что такую же ВСК, узнав о том, что мы готовим, начал параллельно создавать Блок Юлии Тимошенко (БЮТ).
Мы поняли, что власть решила создавать свою ВСК, чтобы взять комиссию «под себя», чтобы, не дай Бог, не открылась та информация, которую впоследствии нам удалось, как оппозиции добыть. И вот только то, что БЮТ начал это готовить, подвигло моих коллег быть активными. Они сказали: «Ну, давай, быстро подавай». А поскольку было все подготовлено за моей подписью – так и подали.
- А дальше как развивались события?
- Во-первых, полтора часа депутаты не давали Литвину выйти в зал парламента, потому что БЮТ кричал, что возглавить комиссию должен кто угодно, но не Богословская. Но мои коллеги из ПР и коммунисты, и сам Литвин – не знаю почему, я с ним на эту тему не говорила – стояли твердо и сказали, что – нет. Потому что фракция наша приняла решение, что если нам не дадут создать эту комиссию, то мы будем блокировать парламентскую трибуну – обстоятельства были таковы, что у нас не было другого выбора.
Тогда БЮТ вставил в комиссию двух советников Тимошенко по газовым вопросам – Пашинского и Гудыму, еще депутата Виталия Коржа, который, в общем, один из самых лояльных лично к премьеру депутатов. Там же, в членах комиссии, от «Нашей Украины» появился тоже человек, не чуждый нефтегазовой теме… И с самого начала они попытались очень сильно конфронтировать с остальными членами ВСК.
А мы действовали стремительно. Мне удалось очень быстро получить ответы на часть запросов, в первые же дни опросить руководителя «Нафтогаза» господина Дубину еще до того, как он подписал контракты с Россией… Более того, мы имеем записи всего, что происходило на всех заседаниях комиссии. Записи делались совершенно открыто, всегда лежал диктофон. Поэтому любые инсинуации, утверждения, что там нарушался закон и прочее – все разбивается в прах, потому что всё, что происходило на заседаниях комиссии, задокументировано.
Кроме того, отмечу: в украинском законодательстве вообще не прописана регламентация деятельности ВСК.
- Помнится, Валерий Коновалюк, когда возглавлял такую же комиссию Верховной Рады по расследованию обстоятельств продажи украинского оружия в Грузию, говорил нам, что чиновники просто игнорируют запросы и не являются на заседания ВСК…
- У нас пять раз не являлся министр топлива и энергетики Юрий Продан. Только тогда, когда я передала ему, что после вступления закона о спецкомиссиях в силу за неявку наступит уголовная ответственность, он пришел. Но под его приход к нам не пришли все члены комиссии от БЮТ, НУНС и Блока Литвина, т.е. от парламентской проправительственной и пропрезидентской коалиции. Они думали, что в связи с этим не состоится заседание комиссии.
Но у ВСК нет регламента. Не являются – значит, не мешают продолжать работу.
- А что может комиссия? Почему вы взялись за это дело?
- Я четко понимаю, что впервые за все время существования газотранспортной системы она не сработала, не обеспечила транзит газа. И я точно знаю, что власть за это должна ответить. Я точно знаю, что, скорее всего, появятся огромные, миллиардные иски. И надо разобраться, кто за это будет отвечать. Не тогда, когда иски повалятся на Украину, а уже сейчас мы должны быть к этому готовы.
Конечно, мы, как ВСК, не можем никого привлечь к уголовной ответственности. Мы можем найти факты и обратиться в правоохранительные органы или в правительство – с требованием отменить незаконные решения. Или предложить парламенту залатать «дырки» в законодательстве. Вот, собственно, что предложено в окончательном отчете.
- Какие задачи стояли перед комиссией на момент ее создания?
- Когда мы создавали комиссию, я сразу сказала журналистам, что мы делим работу на две части. Первая. Тогда еще не было газа, более того, мы знали, что до 7 января вообще никто не вел переговоров. Поэтому первоочередной задачей было надавить на власть так, чтобы она обеспечила снабжение газом Украины и Европы. Мы так все закрутили, начали всех вызывать, причем делать это публично, я думаю, свою толику мы внесли в то, что вопрос газоснабжения решился быстро.
Вторая задача, которая была поставлена, когда 19 января подписали контракты – анализ этих контрактов. Потому что впервые за всю историю Украины ни один контролирующий властный орган в стране не смог до сих пор получить всех контрактов со всеми приложениями. Мы только из российской прессы знаем, что есть три приложения, но на сегодня даже у Генпрокуратуры Украины есть только одно приложение. Кабмин не выдает, говорит, что отправил в «Нафтогаз», а «Нафтогаз» говорит, что отправил в кабмин – и так во всём. Что подписано в других двух дополнительных соглашениях, неизвестно. Это, конечно, нонсенс, все прекрасно понимают, что так страна и государственная машина работать не могут. Это же не частные дела Юли Григян (девичья фамилия Тимошенко - Ред.), это - национальный вопрос.
- Вы допускаете, что дополнительных соглашений может быть и больше?
- Может быть и больше. Мы нашли в открытых российских источниках указания, что было подписано три приложения. Но точно так же из российских источников мы знаем, что задним числом было переподписано соглашение по 11 миллиардам кубометров газа. У нас пока документально ничего этого нет. И, к огромному сожалению, ВСК уже не сможет добыть эти материалы, это теперь могут сделать только правоохранительные органы – Генпрокуратура, СБУ…
- Но ведь они пытались, и из этого тоже ничего не вышло.
- Не получили, точно так же, как и мы. Тогда мы в ВСК отправили запросы Путину и Миллеру, с просьбой предоставить информацию…
- Но ведь они не обязаны предоставлять такую информацию вам. Они работают в другом государстве…
- Совершенно верно, они не обязаны предоставлять нам такую информацию и такие документы, которые к тому же имеются в Украине. Мы их попросили о доброй воле.
- К каким выводам пришла комиссия на данный момент, изучив те документы и ту информацию, которая имеется у неё?
- Расскажу о некоторых выводах, которые представляются наиболее актуальными. Самое главное: мы говорим о том, что украинская власть, речь идет о президенте и премьере, совершенно бездарно и непрофессионально провели переговоры по газовой теме, и что действиями украинской власти был спровоцирован газовый конфликт.
Мы не говорим о том, кто перекрыл задвижку, нам не дали такой информации ни российская сторона, ни «Укртрансгаз». На наш запрос дать соответствующие документы, выписки из журналов «Укртрансгаз» ответил малюсенькой справочкой, что российская сторона такого-то числа перекрыла такую-то задвижку на своей стороне.
Таким образом, утверждать, кто физически перекрыл газ, комиссия не может. Но может дать оценку тому, что 30 декабря 2008 года, в один и тот же день, было подписано два документа. Первый – это письмо «Нафтогаза» на имя «Газпрома» о том, что «Нафтогаз» не соглашается на продление действующего контракта по транзиту и, если не будет заключен новый, то с 1 января российский газ будет воспринят как контрабандный и в связи с этим может быть конфискован. Это то письмо, из-за которого фактически были прекращены переговоры.
И в этот же день министром топлива и энергетики Проданом, который так же, как «Нафтогаз», находится в прямом подчинении у кабмина, был подписан иск в украинский Киевский хозяйственный суд о признании недействительным допсоглашения по транзиту газа, которое определяло цену и объемы транзита. Этот иск был подан, и 5 января 2009 года украинский суд принял определение о запрете «Нафтогазу» транзитировать российский газ по существующему соглашению.
Именно 5 января Россия впервые на 50 миллионов кубов сократила объем транзита. И только 7 января прекратился транзит полностью. Поэтому мы говорим о том, что такие действия украинской власти – это чистый шантаж. Они не могли не вызвать обострения отношений, и это абсолютно непрофессиональные и бездарные действия.
Хочу вам еще напомнить: Дубина вернулся в Украину с переговоров с «Газпромом» в ночь с 31 декабря на 1 января. По его данным, которые он нам дал, он вернулся где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Уже в два часа утра – в новогоднюю ночь! – Ющенко и Тимошенко сделали совместное заявление о том, что цена на газ должна быть 200 долларов за тысячу кубометров, а транзит 2 доллара. Это было равносильно шантажу, потому что о таких ценовых позициях не шла речь вообще никогда и нигде.
Если сложить все эти факты и учесть, что Украина немыслимыми ранее темпами закачивала газ в хранилища всё лето, не рассчитываясь за этот газ, что 2 октября был подписан меморандум Путин-Тимошенко о постепенном переходе к мировым ценам и в тот же день Миллером и Дубиной был подписан документ о том, что до 1 ноября должен быть заключен долгосрочный договор на поставки газа и его транзит, то становится понятным, что украинская сторона шантажировала российскую сторону. Это - правда, от этого никуда не денешься. И то, что в один день было подписано и письмо «Нафтогаза», фактически шантажирующее «Газпром», и иск в суд, говорит о том, что это была спланированная акция. Это не было случайностью.
Другое дело, что в международном арбитраже, наверное, будет важно, кто фактически закрыл заслонку. Но мы не можем добыть этой информации, это уже стороны будут предъявлять доказательства, протоколы международных наблюдателей. Для нас важно было политически ответить: Россия ли вела себя как шантажист, или же Украина вела себя абсолютно безответственно.
- Вы делаете вывод, что Украина?
- Да. Мы делаем вывод, что это был шантаж и провокация газового конфликта украинской стороной.
- А зачем? Есть предположения о цели такой провокации?
- Конечно! Это конструкция, которую разработали Юлия Тимошенко и Виталий Гайдук (бизнесмен, один из основателей Индустриального Союза Донбасса - Ред.). Первое: никуда Россия без нашего транзита не денется. Если помните, Тимошенко уже ведь перекрывала на три дня транзит в 2005 году – и тогда Россия дрогнула, пошла на уступки. И сейчас был такой расчет. У господина Гайдука это давняя идея, что Россия никуда не денется и мы можем делать все, что угодно.
И, кроме того, надо вспомнить об идее, что нужно Россию заставить продавать весь российский газ Украине на своей границе, а Украина будет продавать этот газ, с учетом своего транзита, европейским потребителям. Это такой вызов. Ведь войны начинаются за одну десятую от такого объема, о котором идет речь. Это, конечно, методы бизнеса начала 90-х, методы отжима, провокаций, шантажа. ЕЭСУ (Единые Энергетические Системы Украины – корпорация, которую возглавляла Ю. Тимошенко в 90-ые годы - Ред.) ведь точно так же и на рынке тогда работали. Все украинские предприятия покупали газ от 18 до 28 долларов. Вместе с Лазаренко, с Тимошенко и с Вяхиревым тогда было достигнуто соглашение, что ЕЭСУ становится единственным импортером газа в страну. Внутри страны установили цену в 80 долларов за тысячу кубометров газа, и пошло-поехало. А до этого ведь был рынок газа, но предприятия просто поставили на колени.
Здесь та же ситуация – стремление подмять под себя газовые и финансовые потоки. Тимошенко на этом стала первой олигархиней в стране, она не может до сих пор простить, что вынужденно ушла с газового рынка. Посмотрите: любой ее приход во власть – это газовые войны или на внутреннем, или на внешнем рынке.
- А Ющенко как уговорили участвовать в этом? Ведь в новогоднюю ночь, вы говорите об этом сами, было совместное заявление президента и премьера. Неужели Ющенко не понимает, что в результате нынешнего газового конфликта пострадала не только репутация России, пострадала репутация Украины. Более того, очень сильно пострадала и репутация самого президента – и внутри страны и за рубежом?
- Тут надо глубже смотреть. Вообще, эта безумная «средневековая» русофобия, которую Ющенко навязывает в украинской политике, она не могла ничем хорошим закончиться для страны. Финны, когда объявляли нейтралитет, а их тянули в НАТО, сказали, что это безумие – дружить с теми, кто от тебя за тысячи километров, и ссориться с тем, кто от тебя в двух метрах.
То же самое я все время говорю об Украине. Безумие искать поддержку за океаном и ссориться с соседом, а на самом деле – с единокровным братом или сестрой – Россией. Мы на самом-то деле как родные сестры, которые выросли, вышли замуж, стали жить отдельными домами… Но от этого же наши корни не меняются. У нас более 2 тысяч километров общей границы – ну кто нас умными назовет, если мы будем ссориться с таким соседом?
- У Ющенко эта русофобия определяет поведение даже в экономической сфере?
- Я убеждена, что он своей задачей считает отделение Украины от России, уничтожение советского образа, а этот образ в его сознании переносится на Россию.
- Вернемся к выводам комиссии…
- Второй важный вывод: Украина не крала газ. На самом деле – фактаж: за 7 дней до 7 января из транзитного газа 52 миллиона кубов Украина действительно не довыдала на выходе. Фактически Украина использовала этот газ как технологический в связи с тем, что не было своего. Это было вызвано перекоммуницированием системы, что требовало дополнительного ресурса. Кража – когда безвозмездно берут чужое, не собираясь отдавать. Здесь было просто техническое заимствование, поскольку просто не было другого газа. Причем из графика видно: когда была возможность поднять больше газа из хранилищ, они тут же добавляли в трубу. Если бы был умысел на кражу, мы бы это увидели. И сейчас они практически все возместили. Помните, было политическое заявление, что мы отдаем Болгарии газ? На самом деле отдавали в счет российских контрактов из того, что забрали для технических нужд.
Умысла на хищение не было, была необходимость, взяли-отдали, в конечном счете, сальдо нулевое сейчас, все в порядке.
И еще - на 140 миллионов кубов было уменьшено количество газа в самой транзитной трубе, но это точно не российский газ. Это так называемый буферный газ. Для поддержания ГТС, а это система высокого давления, там должен быть миллиард кубов газа. Оттуда забрали 140 миллионов, осталось 860 миллионов, потому что, когда повернули всю систему в реверс, им нужно было уменьшить давление. Тоже технологическая необходимость. Но самое главное, это принадлежность газа: буферный газ закачивается в момент ввода системы в эксплуатацию. То есть, он - ничей. Можно сказать, что этот газ не имеет собственника после распада Советского Союза. Говорить о том, что это был российский газ, украденный из системы, невозможно, это неснижаемые остатки. А заявления о краже газа – это, скорее всего, была резкая эмоциональная реакция России на авантюрные действия и заявления правительства Украины…
- Что означают выводы вашей комиссии относительно шантажа? Могут они воплотиться в решения об импичменте, об отставке правительства?
- На самом деле, если бы сейчас была другая политическая ситуация в парламенте, то выводы комиссии были бы основанием и для импичмента президента, и для отставки правительства, конечно же. И, начиная работу комиссии, я говорила, что, по большому счету, все основания есть. Ущерб, который нанесен Украине действиями правительства и президента, - колоссальный. Я не знаю ни одного правительства за время украинской независимости, которое бы причинило такой реальный, огромный ущерб собственной стране и соседям своими конкретными непрофессиональными действиями.
Но требовать отставки правительства и проведения импичмента в связи с работой ВСК мы не будем. В парламенте ситуация такова, что одновременно выразить недоверие и президенту и премьеру невозможно, не хватит голосов. Надо либо одного требовать снять, либо другого. Однако сегодня провести процедуру импичмента невозможно физически – законодательство несовершенно. И оно специально так сделано. Каждый сегодня, доделывая его по чуть-чуть, думает о том, как бы так сделать, чтобы, когда я приду к власти, не дай Бог, меня не сковырнули…
Разумеется, выводы комиссии не сводятся к вышеизложенному. Заключение занимает 60 страниц, там много системных предложений.
Проблема-то у нас в чем… Вспомните гениальное высказывание Черчилля о том, что каждый политик думает о следующих выборах, а каждый государственный деятель думает о следующих поколениях. Так вот, проблема в том, что у нас сегодня в украинском политическом истеблишменте больше политиканов, меньше политиков и почти нет государственных деятелей. Все думают о следующих выборах. Мало кто думает о следующих поколениях.
