Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Мятеж в Тибете против центрального правительства Китая вспыхнул ровно 50 лет назад, 10 марта 1959 года. Далай-лама, духовный лидер тибетских буддистов, покинул родину тоже 50 лет назад (17 марта). Тогда ему было 24 года, сейчас – 74. За это время и в Тибете, и вне его сменилось несколько поколений людей, которые уже не знают, что же случилось той далекой весной. А ведь то была очень поучительная история, суть которой в том, как трудно найти баланс между сохранением традиционного уклада и модернизацией.
Ничего академического в этой формуле нет. Тут все очень даже понятно и конкретно. Здесь достаточно произнести только одно название – Афганистан (хотя есть еще Сомали и другие). Страна, в которой США собираются удвоить свой воинский контингент, видимо – по-другому вести себя с соседями Афганистана, в общем, начать войну всерьез, добившись… чего? Чтобы из этой страны никогда и никому, включая собственное ее население, не исходила угроза? Но для этого надо что-то сделать с ее экономикой и всем укладом жизни, если попросту – для начала вырвать Афганистан из нищеты. А другой подход – быстро уничтожить талибов и прочую оппозицию, полагаясь на превосходство в вооружении – прежняя администрация уже попробовала. И не только она, были еще СССР, Британская империя...
Но если при новом подходе все получится, то Афганистан никогда уже не будет прежним. Так что делать со странами, задержавшимися в прошлом? Развивать их, менять, или «хранить их самобытность»? Очень сложный вопрос.
Как же решило его в отношении Тибета коммунистическое правительство Китая, пришедшее к власти в 1949 году? Тибет, кстати, до того момента несколько веков как входил в состав Китая, началось это в 13-м веке, при внуке Чингис-хана Хубилай-хане, присоединившем к своей империи и Китай, и Тибет, до того времени существовавшие отдельно. С тех пор китайская территория не слишком изменилась (если не считать появления независимой Монголии). Надо очень плохо знать историю, чтобы путать Мао Цзэдуна с Хубилай-ханом.
Никаких разговоров о независимости далай-лама, приехавший в 1951-м году в Пекин, не вел. Речь шла о смысле, содержании автономии Тибета. Далай-лама предложил новой власти принять ту же самую формулу, которую до того принимали прочие китайские властители. А именно, Пекин берет на себя оборону и внешнюю политику Тибета, но не касается его внутреннего устройства и уклада.
И Мао Цзэдун согласился. Может быть, и потому, что у новой власти не было ресурсов, чтобы менять что-то в почти недоступной горной провинции, куда в то время и доехать-то было почти невозможно. Можно спорить, был ли Мао «настоящим» коммунистом (Никита Хрущев этим и занимался, да и Леонид Брежнев тоже), но отказать ему в прагматизме было нельзя.
В 1955 году тогдашний премьер Госсовета Китая поспособствовал поездке корреспондента «Правды» Всеволода Овчинникова в Тибет. Это был практически единственный иностранец, оказавшийся в ту эпоху в зачарованном царстве на высоте в несколько километров. Овчинников написал об этом книгу, точнее – даже две. В них очевидны его тогдашние эмоции, от изумления и восторга до ужаса.
Китайские власти хотели, чтобы советский журналист убедился – и написал – что Пекин держит данное далай-ламе слово: никакого вмешательства во внутреннюю политику Тибетской автономии. И он убедился, увидев совершенно нетронутое временем феодально-рабовладельческое государство, практически так и оставшееся в 13-м веке. Это был не Афганистан, а нечто другое.
Например, как вам три беглых раба – или крепостных крестьянина, соединенные вместе бревном с тремя дырками для голов («трехглавый дракон»). Самое неприятное в их положении было то, что если один наказанный умирал, то двум другим приходилось таскать на себе мертвеца еще несколько дней. Потому что открыть замок мог только чиновник определенного ранга. А еще на улицах Лхасы виднелись люди без ноздрей, ушей и рук. Кстати, в императорском Китае таких наказаний не было, только в Тибете: автономия.
Тибет был тогда страной, населенной примерно 850 тысячами крепостных, или рабов, и 130 тысячами свободных священнослужителей - лам.
Как к этому относился далай-лама? Тот же Овчинников вспоминает, как на советской промышленной выставке 1954 года далай-лама вдруг исчез, и нашли его в выставочном зале, где он со своим заместителем панчен-ламой играл в заводную железную дорогу. Кстати, настоящая железная дорога пришла в Тибет только в позапрошлом году. Можно ли обвинять молодого человека в том, что он хотел сохранить уклад жизни предков? Можно ли было обвинять его в том, что в 1959 году он оказался причастен к мятежу лам? Мятежу, который нарушил соглашение 1951 года?
Многие ошибаются, думая, что все дело в 1959 годе – это время «большого скачка» (серии ультракоммунистических экспериментов в Китае, репетиции «культурной революции»). Нет, «скачок» начался на несколько месяцев позже, и Пекин соглашения с далай-ламой нарушить не успел. В Тибете у лам была другая проблема – несколько сотен молодых людей, которые получили образование в китайских школах и училищах. Мятеж произошел оттого, что кто-то из тибетской верхушки подумал, что это – уже признак смены того самого вечного уклада.
Мятеж был подавлен Пекином предельно жестко. Зачинщики его бежали в Индию, в том числе и далай-лама – сам ли, или он был вывезен «доброжелателями», сегодня живых участников тех событий немного. Насколько он был причастен к насилию – вопрос сегодня сложный.
История тибетской эмиграции печальна. Это люди, утверждающие, что у них есть «тайные тропы» на родину, по которым получают информацию от единомышленников. Но большая часть этих тибетцев понятия не имеет ни о том, каким Тибет был, ни каким он стал.
Ложь о Тибете, которую можно сейчас прочитать где угодно, бьет все рекорды (рекорды, поставленные в Косово, на Тиморе и так далее). Повторять утверждения об «угнетении тибетцев и уничтожении их традиционной культуры» скучно, так же как и разговоры о том, что до 1949 года Тибет был независимым.
Хотя, что касается традиционной культуры… После мятежа лам 1959 года крепостное рабство было отменено, земля взята у монастырей и роздана крестьянам и скотоводам, налогов с них не брали 20 лет. Пекин вливал в Тибет деньги: дороги, здравоохранение, образование. Но не «ассимилировал»: китайцев там до сих пор не больше 5%. Но в целом население выросло втрое, до 3,5 миллионов. Прежде всего – за счет увеличения вдвое продолжительности жизни. Именно вдвое, потому что до 1959 года она составляла что-то вроде 30 лет. Действительно, сегодня Тибет не совсем тот, что 50 лет назад. Огорчаться по этому поводу или радоваться?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
