Гуманитарные новости последнего месяца. Светлана Бахмина рожала в гражданской клинике. Василия Алексаняна готовы выпустить под залог, прямо сказать, запредельный. Осатаневший клан Мурата Зязикова в глухой отставке. Никита Белых проделал путь из пермяков в вятичи, из непримиримой оппозиции в губернаторскую власть.
Разумеется, по-хорошему Бахмину давно уже следовало не просто помиловать, но использовать ее частный жизненный сюжет для амнистии всем беременным и роженицам. После чего раз и навсегда заречься от использования заложниц в титанической битве мужчин. В соответствии с законами человеколюбия (и без нарушения законов юридических) болящего Алексаняна нужно было выпустить на волю года два назад. И не под издевательский 50-миллионный залог, а под обычную подписку о невыезде. По здравому расчету вообще непонятно, как допустили до ингушской власти отмороженного Зязикова со всей его ордой. Что же до вменяемых оппозиционеров, то их необходимо было встроить в губернскую власть на излете второго срока. Чтобы хоть отчасти смягчить последствия бесланского решения. И призвать на службу обществу амбициозных молодых ребят, которым хочется работы, но не хочется «Единой России». И начать дальнейшее смягчение режима.
Но это если по-хорошему. А внутри политической скороварки, которую власть сама же и захлопнула, причем уже включив огонь, действовать приходится по-другому. Приоткрывая крышку изнутри. Пока ее не вскрыли извне. Или не разорвало котелок. Внутри скороварки любые действия (и противодействия) оцениваются не в перспективе, а по факту; произошло – и хорошо (вариант: ужас, ужас, ужас). В открытой политической системе облегчение судьбы Бахминой, смягчение участи Алексаняна, прощание с Зязиковым и приближение Белых должно оцениваться по некой линейной шкале: достаточно / недостаточно / необходимо / мало; главный вопрос – к чему это ведет, и какие шаги будут следующими, послеследующими и послепослеследующими. Потому что открытая система предполагает общую последовательность действий. И некоторую перспективу. А в закрытой системе перспективы не бывает. Значит, не бывает и последовательности. Здесь царит другой закон: закон самодостаточного взбулькивания. События не было, не было, и вдруг оно взяло, да и случилось. Из чего никак не следует, что из причины вытекает следствие, что событие получит некое развитие и следующий шаг будет продолжением предыдущего. Связной цепочки действий нет. Есть действия как таковые. Которые могут чем-то обернуться, а могут не обернуться ничем. И потому должны оцениваться сами по себе. Вне какой бы то ни было политической, экономической и социальной перспективы.
В этом смысле гражданская больница Бахминой – самодостаточна. Не потому что за этим последует/не последует помилование. А потому что лучше женщине рожать среди гражданских. Любой женщине. И заложнице (за) Ходорковского, и подруге бомжа, и разорившейся вдове олигарха. Только и всего.
Алексаняну же лучше иметь шанс освободиться под немыслимый залог, чем такого шанса вовсе не иметь. Зязикову лучше посидеть в сторонке, независимо от того, станет ли его сброс прецедентом, приведет ли к новым отставкам наиболее монструозных региональных начальников. А Белых неплохо испытать себя в новом качестве. Неважно, дадут ли кому-то еще из оппозиции перейти из политического небытия на губернаторское поле.
Другой вопрос, что рано или поздно количество взбулькиваний, ежели они не прекратятся, превратится в качество кипения. Опять же само по себе. Безотносительно планов и замыслов власти. И захлопнутая крышка приподнимется, даст выход закипающей общественной энергии. Либо не приподнимется. И крышку снесет, заодно разорвав котелок. Чего не хотелось бы, честное слово. Поэтому на неприятный, по причине своей иррациональности, вопрос: как относиться к этим самостийным взбулькиваниям, приходится отвечать положительно. Хорошо относиться. При всех оговорках. Пусть варево булькает. Пусть крышечка приподнимается. Снимешь крышечку – глядишь, и пар пойдет.
Конечно, куда романтичнее бегать со знаменами по площади и своим лощеным буржуазным видом восхищать свободолюбивых мужичков; но если мужички развернутся и затопчут смелых бунтарей? исключить такую перспективу, увы, до конца невозможно. Если крышечка не приподнимется. А если все-таки откроется?
Если милость к падшим с уровня бессистемных подачек возрастет до уровня государственной нормы? Если мягкая сила в отношении погоновожатых разбойников превратится в политическое правило? А перепрописка несогласных будет последовательной? Тогда исполать. Николай Тургенев, автор «Теории налогов» и «Записок русского», едва ли не единственный из членов тайных обществ, кто настаивал на освобождении крестьян до введения дворянской конституции, так любил повторять максиму Шатобриана. Революции – двойной урок Провидения. Для народов: злоупотребления лучше Революции. Для правителей: злоупотребления ее и порождают.
Так что взбулькивайте, самостийные пузырьки. Сохраняйте инерцию. Глядишь, и получится. А не получится... крышки сносить стране не впервой.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
