Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Самый интересный вопрос, имеющий отношение к проходящему сейчас в Пекине новому раунду шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной программе – это зачем Пхеньян вообще согласился поддерживать слабое пламя переговорного процесса. Ведь своей цели – одной из целей – северокорейская дипломатия уже добилась, не сделав республиканской администрации Джорджа Буша прощального подарка в виде завершения всей длинной истории со своим «ядерным досье». Все ключевые параметры сделки были согласованы больше двух лет назад, но всегда можно найти повод еще потянуть время. А сейчас, вроде бы, стоит подождать всего месяц, и можно иметь дело уже не с Бушем, а с Обамой.
Вообще-то от нынешнего раунда чудес никто и не ждал, на нем обсуждается по сути одна частная проблема, из-за которой «шестерка» не собиралась со своей июльской встречи в Сингапуре, хотя и вела интенсивные консультации на уровне ниже заместителей министров иностранных дел. Это проблема того, как, доверяя, проверять. План решения «ядерной проблемы» Северной Кореи предусматривает не просто отказ Пхеньяна от производства ядерного оружия, а еще и проверку выполнения северными корейцами своих обязательств. Причем договоренность о проверках – без расшифровки – уже достигнута, в том числе между Пхеньяном и Вашингтоном. И вот тут… Представим себе, как закрытое общество страны будет реагировать на любые акции такого рода. Установить по видеокамере на каждой сосне? Провести связь прямо в Вашингтон, по которой изображение будет передаваться для анализа? Уж проще согласиться на оккупацию.
Но на самом деле меры проверки не требуют ничего столь радикального. И США, понимая, что так пока и остаются во главе «черного списка» у северокорейских лидеров, обратились к России (участнику шестисторонних переговоров) за помощью. Предлагается, например, участие Москвы в проверке проб ядерных отходов и грунта в районе северокорейского реактора в Йонбене. Россияне знают, что это за процедура, и могли бы выступать гарантом для обеих ключевых сторон – Пхеньяна и Вашингтона. Соответственно, хорошим итогом нынешнего раунда в Пекине считалось бы согласование протокола о проведении анализа тех самых проб ядерных материалов из КНДР.
Россия готова помочь, и вообще все активнее участвует в шестистороннем процессе. Например, было объявлено, что в следующем году состоится совещание по созданию механизма поддержания мира и безопасности в Северо-Восточной Азии – это как раз та рабочая группа внутри «шестерки», за которую отвечает Москва. Но серьезный разговор на эту тему будет уже при Обаме.
Ему же достанутся два других вопроса, которые четко проявляются на нынешнем раунде. Вряд ли они хоть как-то на нем решатся. А именно, Пхеньян – в виде заявления МИД КНДР – грозит, что «не будет относиться к Японии как к участнице переговоров и вести дела с ней», даже притом, что представитель этой страны, конечно, будет находиться в зале конференции. Что понятно: Япония отказалась присоединиться к «пакту помощи» Пхеньяну, то есть не даст денег в обмен на ядерное разоружение. Да и Южная Корея – при президенте Ли Мен Баке, который вступил в эту должность весной этого года – Пхеньяну уже не так нравится, как раньше. С 1 декабря Пхеньян ограничил наземные переходы через демилитаризованную зону (границу между двумя Кореями), только-только открытое железнодорожное сообщение, туристические поездки в горы Кымган и многое другое.
В общем, тем для разговора найдется немало.
Прямо скажем, на бедного Обаму и без северных корейцев ложится очень многое – вдобавок к его уже обозначенным приоритетам в виде Ирака и Афганистана. Но, как ни странно, растянувшийся на 5 лет «ядерный эпизод» с Северной Кореей мог бы многому научить будущего американского президента – прежде всего тому, каких ошибок не надо делать.
Почему, действительно, возникла на ровном месте история с ядерными программами Северной Кореи? Здесь речь не о технологии появления американских обвинений в адрес Пхеньяна, а о философии, которая лежала за всем этим конфликтом. Философия же очень простая. В «американском мире», который попыталась выстроить администрация Буша, не было места такому экзотическому явлению, как коммунистическая Северная Корея. Более того, тогда – до войны в Ираке – казалось, что изменить режим в Пхеньяне проще простого.
Так возникла идея «оси зла» в виде трех режимов, иракского, иранского и северокорейского. Зло было простым и понятным – якобы все три режима имели секретные ядерные программы. Но администрации Буша хватило только на одну из перечисленных стран, Ирак, там она и завязла. А Иран и Северная Корея благодаря Ираку уцелели, сумев потянуть время в изнуряюще упорной дипломатической борьбе, вызывающей немалое уважение. И теперь, как ни странно, оба приблизились к той самой цели, в попытках достижения которой их обвиняли. Северная Корея взорвала ядерное устройство – пусть грубое и неполноценное – осенью 2006 года. Иран, как это уже очевидно, вполне может стать ядерным в ближайшие годы. И никто им не помешает, если уж это не смогли сделать при Буше, когда еще не начинался экономический кризис. Хотя если Обаме удастся все-таки обеспечить выполнение уже согласованных (в целом) параметров ядерной сделки с Северной Кореей, это будет хорошая новость.
Урок тут в том, что в завтрашнем мире есть место всем, в том числе и таким странам, как Северная Корея. Кого-то такой вывод огорчит, но спорить с ним в ближайшие годы будет довольно сложно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
