Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Дмитрий Медведев, прибывающий со своим первым визитом в Индию 4 декабря, бесспорно, будет говорить там о мега-теракте в Мумбаи, унесшем жизнь 170 человек. Что и понятно – Россия была и остается ключевым партнером Индии в военной области, включая и антитеррористическую работу.
Однако Медведева опередили. Госсекретарь США Кондолиза Райс оказалась в Дели накануне приезда российского президента, а с ней - глава объединенного комитета штабов США Майк Муллен. Во-первых, им хочется убедиться, что ни при каких обстоятельствах не начнется война с Пакистаном (а пакистанский след в мумбайской трагедии очевиден). Но это еще ладно, в конце концов, Индия «не рассматривает возможность каких-либо военных действий в ответ на теракты в Мумбаи», заявил ее министр иностранных дел Пранаб Мукерджи.
Но военное ведомство США (которое, в отличие от дипломатического, без особых изменений перейдет к новому президенту Бараку Обаме уже через месяц), знает, что приоритет Обамы – военные действия не в Ираке, а в Афганистане. Или, чтобы быть точнее, в той самой зоне на границе Афганистана и Пакистана, к которой имеет причастность и теракт в Мумбаи. Так что американо-индийское сближение, которое было самой разумной акцией во внешней политике Джорджа Буша, будет продолжаться. Кстати, на месте преступления в Мумбае работает бригада американских следователей, что объясняется не только их англоязычием. Здесь ключевой фактор – все та же реальная заинтересованность США в том, чтобы быть вместе с Индией в этой афгано-пакистанской ситуации, на долгие годы вперед.
Те, кто воспринимает Индию как поле российско-американского соперничества, могут такой реальностью и огорчиться. Этих огорченных может быть довольно много – если судить по реакции многих россиян на американо-индийскую «ядерную сделку», в результате которой Индия получила «особые права» в рамках режима ядерного нераспространения, а США намерены твердо обосноваться на рынке атомной энергии страны.
Этих огорченных успокоит подписание Дмитрием Медведевым и Манмоханом Сингхом, премьер-министром Индии, некоего документа о будущем строительстве Россией новых ядерных реакторов в Индии. Если, конечно, подписание в очередной раз не сорвется. Но, во-первых, российские атомщики все равно физически не смогли бы иметь монополию на этом рынке – 40 реакторов им не построить. А во-вторых, теоретически нет никаких противопоказаний к сотрудничеству России и США в той самой обамовской новой политике вокруг Афганистана, Пакистана, терроризма и т.д. Наоборот, Индия могла бы сблизить Москву и Вашингтон на этом направлении, подтолкнуть их к такому сотрудничеству – особенно с учетом того факта, что прямые российско-американские связи еще какое-то время будут оставаться в нынешнем бессмысленном и тупиковом состоянии.
Сегодня только очень отставшие от глобальной реальности не понимают, что Индия стала одним из нескольких ключевых государств мира, и поэтому с ней бывает нелегко. С ней, в частности, сложно выстроить чисто двусторонние отношения – всегда будет присутствовать фактор меняющейся роли в мире США, Китая, России и самой Индии. Но даже если вычленить здесь чисто двустороннюю картину, то и здесь для Дмитрия Медведева остается масса старых и возникающих новых проблем. И это вовсе не военное сотрудничество в виде неясных конечных цен на модернизацию авианосца «Адмирал Горшков» - здесь как раз больше шума, чем реальных неприятностей.
Предшественник Медведева Владимир Путин вместе с предшественником Манмохана Сингха Аталом Бихари Ваджпаи разработал план создания новых отношений Москвы и Дели, вместо умершей в начале 90-х годов схемы, которая работала при Брежневе и Ганди. Намечены были области, где оно должно развиваться в новых условиях – включая высокие технологии и многое другое.
И вроде бы планы эти выполняются. Но хотя торговля растет темпами в 20% в год, индийский экспорт не может перепрыгнуть через отметку в 1 миллиард долларов в год, а межправительственная идея выхода на 10-миллиардный торговый оборот сегодня кажется безумной. Российский бизнес почти не виднеется на индийском рынке, а индийский без боя отдает позиции на российском. Энергетическое сотрудничество, о котором говорят обе стороны, также движется медленно. Завершающийся Год России в Индии шел с громадным бюрократическим скрипом, хотя пользу принес, бесспорно, огромную. Просто этой пользы все равно не так много, как надо бы.
Главная проблема – что все планы, разработанные умными энтузиастами и утвержденные на высшем уровне, тонут в сопротивляющейся бюрократической среде, тормозятся людьми, для которых российско-индийские отношения – не очень понятная, навязанная сверху идея, одна из многих.
В людях все дело. Создать в обеих странах новое, после Брежнева и Ганди, проиндийское и пророссийское лобби не получается. Точнее, они создаются – но пока они слабее всех других лобби. В реальной жизни две наши бесспорно дружественные нации все время оказываются друг для друга в лучшем случае на вторых местах.
Дело в том, что сегодня – век, когда все решают человеческие связи, а не встречи на высшем уровне. Американо-индийское сближение выглядит парадоксом только для тех, кто не знает о почти трехмиллионной общине индийцев, работающих в США, с гражданством или без. Когда хотя бы десятки тысяч россиян будут постоянно жить и получать удовольствие в Индии, а индийцы – в России, можно надеяться на перемены. Когда английский язык станет языком их общения, ситуация также улучшится. (Помнится, в прежнюю эпоху нашей дружбы очевидной считалась идея внедрения в Индии русского языка.) И это только одна часть проблемы, а есть еще совместимость моделей потребления, культуры, привычка к определенным товарам друг друга, и так далее.
Что же тогда надо делать в Индии российскому президенту – продолжать прежнюю политику или начинать все сначала? Возможно, и то, и другое.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
