Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Понедельник, 1 декабря, должен был стать днем проведения одиннадцатого саммита КНР-ЕС, но не стал. Пекин отложил саммит из-за того, что нынешний председатель ЕС, президент Франции Николя Саркози, не смог в очередной раз избежать встречи с духовным лидером Тибета, Далай-ламой. Они встретятся 6 декабря в Польше, где собираются нобелевские лауреаты мира (а Далай-лама – один из них). Участвующий в польской встрече в своем официальном качестве Саркози, конечно, не смог бы избежать беседы с тибетским лидером так, как он сделал это в августе, отправив на встречу свою знаменитую жену, Карлу Бруни.
Понятно, что президент Франции не может бесконечно поддаваться давлению Китая, так что Саркози в данном случае вынужденно остается с Далай-ламой и без китайского саммита. Тем более что речь идет о классическом для ЕС бюрократическом мероприятии с неясными результатами – чем-то похожим на саммиты Россия-ЕС. Европа и Китай уже «встречались» в Пекине в начале ноября, на АСЕМ (Форум Азия – Европа). То была действительно важная встреча, в кулуарах которой решались предельно серьезные вопросы. Она привела к созданию некоего финансово-политического китайско-европейского союза, или по крайней мере их взаимопонимания. Европейцы на этой встрече уговорили Пекин выступать единым фронтом на предстоявшем тогда через несколько дней саммите в Вашингтоне (15 ноября). От него взяла отсчет новая мировая финансовая архитектура, в которой Китай оказался, с помощью тех же европейцев, не последним из архитекторов.
В такой ситуации саммит ЕС-КНР, действительно, выглядит не очень нужным, ему нечего было бы добавить к тому простому факту, что Евросоюз (а не США) стал основным торговым партнером КНР. Или к тому факту, что Китай Европе сейчас несколько нужнее, чем Европа Китаю – считается, что из экономического кризиса весь мир может вытащить спрос на рынках Китая и Азии.
Остается вопрос о Тибете и Далай-ламе. И вот здесь начинается самое интересное.
Почему, собственно, Пекин так активно возражает против любых контактов внешнего мира с Далай-ламой, главой «тибетского правительства в изгнании», еще можно себе представить. Тибет все-таки был, есть и будет частью Китая, и сейчас никому всерьез не нужна оставшаяся в прошлой эпохе политика постоянного раздражения Китая с помощью поддержки его сепаратистов. Да и вообще, во всемирном масштабе, сейчас не время для такой политики в отношении кого бы то ни было: кризис – время согласия, а не авантюр.
Другой вопрос, почему сам Пекин так упорно не желает прийти к соглашению с Далай-ламой, человеком умеренных взглядов, который вовсе не требует независимости Тибета. Суть позиции Далай-ламы не меняется с 1988 года – она в более широкой автономии Тибета, такой, чтобы прекратился приток туда этнических китайцев. Далай-лама, в сущности, хотел бы ради сохранения культурной уникальности Тибета законсервировать его в 1959 году – когда тибетский лидер бежал оттуда после неудачного восстания против коммунистической политики Пекина.
Но сегодня эта политика никоим образом не коммунистическая, Пекин вливает в Тибет громадные деньги, стараясь обеспечить и процветание края, и сохранение его самобытности. Это сложная задача, это выбор между «оставить все как есть» и «изменить к лучшему». Но в любом случае, здесь можно было бы договориться с Далай-ламой.
Однако три недели назад а Пекине сорвался очередной раунд переговоров представителей тибетского «правительства в изгнании» с китайскими властями. Тибетцы привезли из Дхармсалы (Индия, где находится центр тибетской эмиграции) план той самой расширенной автономии, а вовсе не независимости. Но Пекину он не понравился.
После чего последовала встреча в Дхармсале – что-то вроде съезда тибетских эмигрантов. На ней обсуждался вопрос о том, прав ли был Далай-лама с его планом 1988 года выпуска, и не пора ли перейти к борьбе за независимость. Встреча показала, первое, что эмигранты расколоты на две фракции, и – второе – что пока что позиция Далай-ламы преобладает.
Пекин, однако, явно не считает это преобладание твердым и решающим. Китайские власти постоянно напоминают, что большинство в дхармсальском правительстве составляют радикалы из Тибетского молодежного конгресса. Формально конгресс должен повиноваться Далай-ламе, но реально этого не происходит, заявляет Пекин, замечая, что «молодежь» в своей пропаганде не только выступает за независимость Тибета, но и в последнее время начала пропагандировать вооруженную борьбу, вплоть до «палестинских» методов засылки террористов-самоубийц.
То есть Китай, по сути, считает Далай-ламу бессильной марионеткой радикалов. Этих довольно неприятных людей, с обширными связями по всему миру, с их склонностью проводить везде шумные демонстрации, с их привычкой общаться с якобы неправительственными организациями, которые давно уже работают на подрыв Китая. Так? Не только так.
Тут надо напомнить о подстроенных с участием Тибетского молодежного конгресса провокациях марта этого года, когда в самом Тибете (и соседней провинции Ганьсу) боевики начали поджигать магазины, рестораны и дома, что привело к гибели 19 человек. Так вот, в китайском интернете можно найти любопытные упоминания о том, как сам Далай-лама реагировал на эти события. Он, оказывается, в эти дни был «в восторге», «высоко оценивал» поведение погромщиков, и сказал в интервью американским журналистам, что «не будет останавливать людей, которые имеют право делать что хотят».
Кроме того очевидного вывода, что китайская разведка хорошо знает о том, что происходит в Дхармсале, здесь можно сделать несколько других заключений. Китайские власти не видят смысла в переговорах с Далай-ламой и вообще кем-либо из расколотой тибетской эмиграции. Они считают, что международная обстановка сейчас такова, что радикалы, склонные к терроризму, сейчас не будут пользоваться той международной поддержкой, что раньше. И что после естественного ухода Далай-ламы Дхармсалу можно будет отнести в ту же категорию, что логово «Аль-Каиды». Это жесткая позиция, и Пекину предстоит в ближайшие годы доказать на практике ее обоснованность.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
