Никто так люто и ожесточенно не способен ненавидеть друг друга, как идейно близкие граждане нашей страны. Это я в связи с полемикой либералов по поводу возникновения новой демократической партии «Правое дело». Едва проступили ее контуры, как на нее выплеснулось море раздражения. Равно, как и подозрений. Причем довольно грязных, как, впрочем, и стандартных: «кремляди», «без штанов на сцене», «на ниточках у кремлевских кукловодов», «холопы», «конформисты», «коллаборационисты». Дальше, обращенные к истинным либералам прокламации типа: «Вас предали», «За вашей спиной продали СПС кремлевским менеджерам», «Вам говорят, что целовать кремлевские пятки – единственный шанс спасти либерализм в России. Не верьте, это вранье. Эти люди вылизывают чужие пятки не ради либеральной идеи, а ради теплых мест для своих задниц». И т.д. Стилистика, чем-то напоминающая ту, что еще в дореволюционную пору господствовала в полемике большевиков-ленинцев с «меньшевистской сволочью».
Критики нового либерального проекта слышать ничего не хотят о резонах и условиях компромисса с властью: иуды те и другие. Как в лагере либералов, так и в стане национал-патриотов торжествует один лозунг: кто не с нами, тому заплатили. И все тут.
Но тут литературовед и довольно известный в кругах творческой интеллигенции общественный деятель Мариэтта Омаровна Чудакова заикнулась о правоте «Правого дела». У нее были аргументы.
«Собственно говоря, - пишет она,- либерализм в сегодняшней России взят властью в заложники. В этом случае, как известно, переговоры ведут именно с теми, кто взял заложников. А отнюдь не с теми, кто более нам симпатичен. Полагаю, что моральная ответственность за происходящее при всех просчетах правых, все-таки, на власти, а не на тех, кто вынужден вести с ней сегодня переговоры.
А зачем, скажут, вести? Не ведите — и дело с концом!
Да вариантов-то нет, вот в чем дело».
Оппоненты считают, что они есть. И что третье дано. «Третье» - внесистемная уличная оппозиция. А то, что это может стать повторением пройденного в 1917-м году, их не волнует. Все больше буревестников, у которых, если не на языке, то в голове: «Буря! Пусть сильнее грянет буря!»
И неважно какая: социальная, национальная, террористическая или глобальная.
Не все отваживаются выкрикнуть сей клич. Кроме, разве, что вождя нацболов Эдички Лимонова, который уже спит и видит себя на броневике.
Потому всякая попытка пройти нынешний коварный отрезок исторического виража шаг за шагом, без рывков, без прыжков, изощряя и постигая искусство возможного компромисса, воспринимается радикальными либералами как иудино предательство.
Однако, с таким оппонентом, как Чудакова, у истовых и неподкупных либералов сложности. Им приходится быть по возможности корректными, предваряя свой моральный суд над видным филологом реверансами и комплиментами в ее адрес.
Эту гражданку неистовые либералы не могут позволить себе обозвать «кремлядью», или как-нибудь похлеще. Уж больно у нее творческая биография безупречна. Как до, так и после августа 91-го года.
Хотя как сказать… Хотя, если порыться… Если попробовать проверить знатного булгаковеда на вшивость Чудакову…
Автор «Ежедневного журнала» Михаил Берг порылся в памяти и вспомнил, что репутация Чудаковой как серьезного филолога сложилась не без везения: ей попал в руки архив Михаила Булгакова. На нем, надо думать, она себе и сделала имя. А без него «не удалась бы ей стратегия разумного конформизма». К тому же если внимательнее присмотреться к ее литературоведческой деятельности при советской власти, то можно обнаружить, что в нужные моменты она находила «собственные правильные реакции на вызовы современности».
Одной из таких «реакций» была книжка Чудаковой «Мастерство Юрия Олеши», появившейся на свет после скандала, вызванного исследованием Аркадия Белинкова «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша». По логике Берга, «то, что диссидент Белинков интерпретирует как подлый советский конформизм, Чудакова рассматривает как поэтику».
Вот оно оказывается, откуда проповедуемый Чудаковой неоконформизм тянется. Тут и еще одно лыко в строку: Михаил Берг припомнил, что неоконформистка Чудакова в свое время была награждена премией Ленинского комсомола.
Жаль, что на этом воспоминания литературоведа Михаила Берга оборвались. Он наверняка знает, что в те годы лауреатом Ленинского комсомола оказался и Сергей Аверинцев. Еще один конформист.
Если быть совсем уж последовательным в «проверке на вшивость» русских литераторов, то и Пушкин не безгрешен. А уж как грешен Достоевский перед Михаилом Бергом!
Как все это характерно для тех либералов, которые в жизни (в том числе и в литературе) ничего не видят, кроме политики, а в политике (как и в культуре) ничего не находят, кроме борьбы за власть.
Чудакова всего-то и призывает взглянуть на действительность открытыми глазами. Взглянув, можно заметить, что страна больше, чем Кремль, а власть меньше, чем политика.
Но для российской интеллигенции отношение к власти – пунктик.
Обернемся на ХIХ век. В начале его литература только тем и занималась, что выясняла с самодержавием отношения. Оно казалось источником, первопричиной всех бед и побед. А в конце века ни Толстой, ни Чехов ее не замечают.
Рискну утверждать, что политика и власть вместе взятые меньше, чем культура. Потому стилистические разногласия порой значат больше, чем идеологические противостояния.
***
Мне нравятся лица «новых правых». Не с лица пить и, все-таки. Мне нравится, что они не харизматики и, следовательно, не станут истериками. Леонид Гозман – спокойный рассудительный интеллигент. Борис Титов по всему видно – человек дела. Георгий Бовт – глубокий аналитик и хорошо пишущий журналист. Мариэтта Чудакова – выдающийся литературовед. Ее монографии об Олеше, о Зощенко лучше, глубже проникли в природу советских общественно-социальных процессов иных политологических штудий.
У «Правого дела», может быть, и нет новой либеральной идеи. Но зато есть новая стилистика разговора с избирателями и с конкурентами. Заметно отличная и от того языка, на котором говорит нынешняя власть, и от того, на коем общается с нами и с властью господа Каспаров и Лимонов.
Должен оговориться: как ни симпатично мне «Правое дело», я не собираюсь вступать в эту партию. Но мне есть теперь за кого голосовать на ближайших выборах. И мне будет на кого посмотреть в телевизоре, кроме как на Проханова и на Веллера.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
