Что-то из того, о чем мечтал и за что боролся Андрей Дмитриевич Сахаров – и, прежде всего, окончание «холодной войны», укоренение в нашей жизни демократических прав и свобод, - осуществилось при его жизни. До каких-то логических прямых или косвенных последствий политики тех времен – таких, как распад Советского Союза, «шоковая терапия», нынешнее обострение отношений между Россией и окружающим ее миром - он не дожил, и мы уже никогда не узнаем, как бы он к ним отнесся. А хотелось бы…
Тем интереснее было мне оказаться на организованной фондом Андрея Сахарова и Центром Дэвиса по изучению России и Евразии Гарвардского университета (США) международной конференции, посвященной 40-летию его знаменитого эссе «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Написанное в 1968 году еще до советского вторжения в Чехословакию, оно стало первым выходом его инакомыслия в публичное пространство и навлекло на него гонения властей; и в нем же в свернутом виде заключалась программа будущих горбачевских реформ.
Конференция собрала людей, воплощавших как будто разные ипостасти Сахарова: американские дипломаты, в горбачевские времена способствовавшие его возвращению из ссылки, и вместе с ним, Михаилом Горбачевым, Рональдом Рейганом и Джорджем Бушем-старшим, забивавшие гвозди в гроб «холодной войны»; физики с мировым именем, вместе с Сахаровым боровшиеся и против преследований интеллектуальной свободы в СССР и против угрозы ядерной войны; легендарные советские диссиденты и люди, позиционирующие себя как диссиденты современные (условно говоря, линия Березовского – Каспарова) и сочувствующие и не сочувствующие последним американские исследователи, представляющие ведущие американские центры по изучению России; и прикладные специалисты по проблемам международной безопасности и разоружения.
Разочарование от несбывшихся надежд – вот, пожалуй, главное настроение конференции. Безжалостно критична была Елена Боннэр: Сахаров мечтал о конвергенции как об эволюционном развитии, при котором социализм и капитализм заимствуют друг у друга лучшие черты; на деле же современная Россия утратила то лучшее, что было в СССР, например, уровень образования и медицинского обслуживания, а современная Америка стремительно перенимает худшие черты современной России, прежде всего, грязные и бессодержательные избирательные компании.
Оплакивали завоеванные при Сахарове-Ельцине и утраченные, мол, при Путине свободы героические советские и благополучные российские диссиденты.
Но главная боль от того, как все начиналось в горбачевские времена, и к чему все пришло сегодня, звучала в выступлениях маститых американских дипломатов, Джека Мэтлока, посла США в России в 1997-1991 годах, и Уильяма Миллера, работавшего в те годы в Москве и ставшего послом на Украине в 1993-1998 годах. Признаюсь, что такой острой критики внешней политики США я просто не помню в последние годы. Расширение НАТО противоречит обещаниям, которые госсекретарь США Джеймс Бейкер давал Горбачеву. Да, они не имели строгой юридической силы, но они исходили из всего духа тогдашней политики США, которая предполагала, что Америка не будет пользоваться возможным ослаблением СССР в процессе преобразований. И НАТО, и ПРО казались инструментом прошедших времен, и архитекторам тогдашней внешней политики не могло в голову придти, что когда-нибудь эти вещи станут использоваться для нового разъединения Европы и против России. Расширение НАТО отвечает интересам только натовской же бюрократии, которая превратилась в хвост, виляющий собакой, в том числе и Соединенными Штатами; и рано или поздно этот пузырь лопнет, как лопнул финансовый пузырь. Нет вещи более вредной для мировой стабильности, чем противоракетная оборона, а размещение ее элементов в Чехии и Польше дело бессмысленное даже по отношению к заявленным весьма сомнительным целям: защитить Европу от гипотетического нападения Ирана…
Наблюдая за ходом дискуссии, видя, как порой начинают лететь искры от столкновения мнений, я не мог не думать о том, что и те и другие черпают аргументы из наследия Андрея Дмитриевича Сахарова. Завораживающая он все-таки личность.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
