Александр Искандарян, директор Института Кавказа, член Экспертного совета РИА Новости (Ереван).
Сегодня регион Южного Кавказа меняется, и особенно – для России. Российско-грузинские отношения в последние годы не были особенно хорошими, но сейчас Грузия для российской политики превращается в «черную дыру», причем во всех планах – в коммуникационном, политическом, экономическом.
Регион для России теперь состоит из Армении и Азербайджана. Президент России Дмитрий Медведев был в Азербайджане, и после этого он не мог не побывать в Армении. Более того, его визит в Ереван не должен был отличаться от визита в Баку даже по протяженности времени. Если иметь дело с Арменией и Азербайджаном, то эти страны нужно воспринимать в качестве некоей конструкции сиамских близнецов, сцепленных карабахским конфликтом. И о нем нельзя не говорить. И Медведев о нем говорил.
Принцип территориальной целостности, мирное урегулирование конфликта, участие и помощь России в этом процессе – это все понятно.
Когда Медведев озвучил возможность встречи трех президентов и выразил надежду, что она состоится в России, он, вероятно, имел в виду глав Армении, Азербайджана и России. Что касается неучастия в переговорном процессе самого Нагорного Карабаха, то здесь, мне кажется, нельзя танцевать танец одному. Если бы Медведев заговорил о встрече в формате президентов России, Армении и НКР, то лидер Азербайджана отказался бы, поскольку сегодня он отказывается от контактов с президентом Карабаха.
Если бы Баку реально хотел достижения некоего соглашения, то ему Карабах требовался бы в ходе переговоров, он на этом сам настаивал бы. Но поскольку о реальном урегулировании конфликта речь не идет ни с одной из сторон, то Азербайджан отказывается от присутствия Карабаха. И было бы странным, если бы Медведев стал таким образом отрывать Азербайджан от России.
Дело в том, что возможная будущая встреча не имеет целью урегулировать карабахскую проблему. Такие встречи происходят постоянно, и они имеют к Карабаху гораздо меньшее отношение, чем к российско-армяно-азербайджанскому треугольнику. Карабахская проблема и процесс ее урегулирования имеют, хоть и связанные, но очень разные форматы. То, что происходит в Карабахе, может не иметь никакого отношения к Минской группе ОБСЕ, и наоборот, – то, что происходит в МГ, может быть соперничеством, не имеющим никакой связи с Карабахом.
Ничего экстраординарного вокруг карабахского конфликта, увы, не происходит. Даже несмотря на геополитические изменения в регионе.
Старый Южный Кавказ умер, а новый – еще не родился. И очень многие события, в том числе визиты в Армению Лаврова, Фрида, Медведева, проведение в республике учений НАТО свидетельствуют о том, что происходит переформатирование региона. И изучение нового региона идет на многих площадках – аналитических, политических, военных и экономических.
Если рассмотреть Армению в региональном разрезе – слева от нее находится Грузия, у которой уже нет имиджа старшего брата всех демократий, а справа – несколько напуганный Азербайджан, который после событий в Цхинвали приветствовал Грузию, а потом там создалась ситуация, похожая на очень сильный испуг. И дальнейшее поведение Баку в отношениях с Москвой это подтверждает. С третьей стороны – Турция, в отношениях с которой у Армении происходят эпохальные изменения. Даже если в ближайшем будущем не откроются границы между нашими странами, сам факт визита турецкого лидера изменил весь фон армяно-турецких взаимоотношений.
Любые возможности военного решения карабахского конфликта, которые и до пятидневной войны были невелики, сейчас просто исключены.
Удивительно, что на фоне всего этого армянское общество находится в ступоре, почти в панике из-за того, что «у нас сейчас отнимут Карабах». Почему отнимут, что случилось? Ведь не впервые кто-то, где-то, что-то говорит, пытается высказать свои интересы. Конечно, на Армению оказывают давление, но это константа, она существует с 1991 года. Это давление со стороны России и США отнюдь не стало консолидированным, наоборот, – наблюдается очевидное соперничество.
Существуют определенные разногласия и внутри Минской группы ОБСЕ. Хотя это не имеет большого значения, поскольку формат этой структуры имеет очень малое отношение к реальному урегулированию карабахского конфликта. Впрочем, таков закон политологии: если вокруг какого-либо процесса присутствуют разные силы, они начинают соперничать между собой.
Хуже другое - сопротивление процессу урегулирования карабахского конфликта изнутри региона больше, чем давление со стороны. То есть Азербайджан, Армения и Карабах сопротивляются урегулированию больше, чем Россия, Франция и США пытаются его достичь.
Дело не в том, что страны-сопредседатели соперничают между собой, а в том, что урегулирование не является реальной целью сторон. Азербайджан, Армения и Карабах словом «урегулирование» на самом деле называют победу. Когда Баку говорит о желании урегулировать конфликт, он имеет в виду такую ситуацию, которая им выгодна, т.е. хотят вернуть свои территории, причем все равно – автоматом, танком или Минской группой. Когда Ереван говорит об урегулировании, речь идет о желании оставить все, как есть.
Когда внешнее давление сильнее, чем внутреннее сопротивление, ситуация развивается так, как в случае с Югославией в 1999 году или с Косово сейчас. Но сегодня этого не будет, ярким доказательством чему служит пятидневная война. Уж если туда не прилетели самолеты НАТО, то сюда они точно не прилетят, по крайней мере, при нынешнем раскладе. И сейчас нет никаких оснований для утверждения о том, что внутреннее сопротивление сторон может не выдержать.
Я отнюдь не считаю, что Минский процесс не нужен, это канал между сторонами, и иметь его важно и необходимо. Все конфликты в мире, в которых этого канала не существует, развиваются хуже, чем те, в которых он есть. Минский процесс не обладает силой для «задавливания» армян и азербайджанцев, а имеет возможность уговорить их с применением легкого давления. Не получается .... Ну ведь Ереван и Баку сопротивляются, и поэтому получается замкнутый круг, некое взвешенное состояние, когда одни давят - другие сопротивляются, а в результате ничего не двигается с места.
Все решения по карабахскому вопросу уже известны, все варианты урегулирования лежат на столе. Реальное урегулирование карабахского конфликта должно быть в виде уступок всех сторон. Проблема в балансе сил. А их расклад слишком сложен. Это и компоненты армянского лоббинга в разных странах, и взаимоотношения различных мировых субъектов, это и фактор Турции и одновременно антитурецкие настроения среднего класса Франции, и многое другое.
Природа Южного Кавказа такова, что какой-то отдельно взятый фактор доминирующим стать не может.
Впрочем, и нынешний баланс в отношении карабахской проблемы, конечно, не вечен. Однако я пока не вижу причин для его кардинального изменения в мире. Поэтому ожидать подвижек в этом вопросе пока незачем, если, конечно, не относиться к заявлениям политический деятелей, как к Библии. Когда политик говорит, надо слушать прежде всего не то, что он сказал, а где он это сказал, в какой момент, кому и с какой целью.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
