Сергей Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, для РИА Новости.
Президент Франции Николя Саркози, выступая 21 октября перед депутатами Европейского парламента, снова обратился к проблемам безопасности Большого Кавказа. Он призвал своих коллег по ЕС не вступать в конфронтацию с Россией, поскольку «совершенно безответственно подстрекать противостояние», в котором «никто не заинтересован». Французский лидер отметил, что российский президент выполнил свои обещания по выводу армейских подразделений с территории Грузии. Ответственность за события «горячего августа» в выступлении Саркози была пропорционально разделена между Москвой и Тбилиси. С одной стороны, французский президент снова повторил тезис о неадекватном применении силы Россией, но в то же время сделал не менее важный вывод, что действия РФ были реакцией на «абсолютно неприемлемые действия». Естественно, с грузинской стороны.
Таким образом, президент Пятой Французской Республики снова подтвердил известное правило: дипломатические ниши никому не предоставляются авансом. Их надо суметь занять. И не просто завоевать их, но и убедить партнеров в том, что этому нет реальной альтернативы. Начиная с августа Франция сделала заявку на роль «честного брокера» на Южном Кавказе. Ранее на эту роль, со стороны Европы, претендовала, в первую очередь, Германия (здесь можно вспомнить дипломатическую деятельность Дитера Бодена в 90-ые годы и план Франка-Вальтера Штайнмайера 2008 года).
Сегодня Франция председательствует в Европейском союзе, но Париж не хочет довольствоваться этой ролью лишь формально. Франция (и ее президент) замахнулась на роль лидера Европы, выразителя ее интересов на кавказском направлении и арбитра на постсоветском пространстве. Время покажет, насколько этот дипломатический замах окажется реальным. Пока же можно фиксировать промежуточный результат.
В активном французском присутствии сейчас заинтересованы и Россия, и Грузия. Естественно, у каждого присутствует свой интерес. Для Москвы французское посредничество – это возможность легитимации тех изменений, которые стали следствием «пятидневной войны». Конечно, в словах Саркози (равно как и в заявлениях главы МИД Франции Бернара Кушнера) много критических выпадов в сторону руководства РФ. Но, с другой стороны, не кто иной, как Саркози одним из первых европейских лидеров косвенно поставил под сомнение территориальную целостность Грузии. И вообще перестал воспринимать ее как «священную корову» новой постсоветской демократии.
Что такое международное обсуждение статуса Абхазии и Южной Осетии, как не формально-правовая и политическая зацепка, которая позволяет усомниться в том, что Грузия возможна лишь в границах Грузинской ССР? Как говорится, умному достаточно.
Париж не идеализирует Грузию, понимает ее роль в эскалации конфликта на Южном Кавказе. Особенно российский МИД ценит то, что Саркози готов взять на себя ответственность в виде определенных гарантий невозобновления попыток Тбилиси взять реванш за поражение в Абхазии и в Южной Осетии. От американцев (которых Кремль, в соответствии с традициями еще советской дипломатии, считал основными игроками во всех точках Земли) за 4 года «разморозки конфликтов» (а она началась еще в мае 2004-го) такого понимания Москва добиться не смогла.
Для Тбилиси также важна миротворческая активность Саркози. Это позволяет грузинскому руководству убить сразу нескольких зайцев. Во-первых, отмести упреки в односторонней проамериканской внешней политике. За это Саакашвили ругают оппоненты внутри Грузии, полагая, что европейский вектор президентом страны недооценивается. Теперь у команды Саакашвили есть свои контраргументы. Во-вторых, есть надежды на интернационализацию конфликтного урегулирования через активизацию ЕС.
Таким образом, Париж – выгодный партнер и для Тбилиси, и для Москвы. И Брюсселю миссия Саркози тоже удобна, так как тамошняя бюрократия может занести ее в свой актив (за неимением прорывов на других направлениях).
Но самое главное заключается в том, что в подходах Франции (претендующей на не формальное, а реальное лидерство в Европе) больше прагматизма, чем у идеологически заостренного американского проекта демократизации Евразии и «Большого Ближнего Востока». Здесь есть место нормальным дипломатическим процедурам (дискуссии, торгу), а пропаганда в духе «научного демократизма» не востребована.
«Европа должна быть справедливой и, если требуется, без колебаний выходить за рамки идеологии для восстановления мира», – заметил французский лидер в ходе своего выступления в Европарламенте. Что ж, это уже немало.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
