Илья Крамник, Дмитрий Косырев, обозреватели РИА Новости.
Последняя новость, пришедшая с театра боевых действий в Афганистане – об убийстве Гейл Уильямс, работавшей в Кабуле на британскую благотворительную организацию. Представители Талибана взяли на себя ответственность за эту акцию. Эта последняя жертва афганской войны оттеснила в заголовках новостей информацию конца прошлой недели – о том, что американская ракета по ошибке уничтожила 15 местных детей. Видимо, кто-то неправильно расшифровал спутниковую фотографию и нажал клавишу, запускающую ракету. Далеко не первый случай в афганской, как и в соседней иракской операции.
Современный мир считается гуманным – в зоны конфликтов отправляются конвои с гуманитарной помощью, а звезды проводят благотворительные вечера и концерты, собирая средства для помощи жертвам войн. Однако чем больше изучаешь историю войн современного мира, тем больше поражаешься разрыву между декларациями и реальностью. XX и начавшийся XXI век дает нам картину войн, где на одного погибшего солдата приходится 4, 5 и более мирных жителей, а в локальных конфликтах с активными контрпартизанскими действиями это соотношение может доходить до 10. Последние новости из Афганистана, как видим, и вообще говорят только о невоенных жертвах, с обеих сторон.
При всей свирепости нравов античного времени и средневековья, когда государства не мучались выбором средств для наказания провинившихся подданных, целью войн никогда не являлось истребление мирных жителей – местное население считалось ценным ресурсом, который надлежало использовать в своих интересах. Истребление, конечно же, практиковалось – но служило в качестве запугивающего средства и не носило тотального характера.
Такое положение сохранялось и в войнах нового времени, однако к первой мировой войне ситуация коренным образом изменилась. В арсенал воюющих сторон прочно вошел геноцид – изгнание и резня армян, сербов и других народов стали первыми примерами тотального геноцида, преследующего целью уничтожение или изгнание целого народа с занимаемой им земли.
О второй мировой войне говорить не приходится – геноцид стал повсеместной практикой вооруженных сил стран оси, и был возведен в ранг государственной политики – нацисты ставили целью именно уничтожение «чуждых» рас и народов. В итоге, например, из 27 с лишним миллионов погибших в ходе Великой Отечественной Войны граждан СССР лишь около 9 миллионов погибли или пропали без вести на поле боя. Еще без малого три миллиона человек военнопленных были уничтожены нацистами в лагерях, а остальные 15 миллионов жертв – это мирное население, погибавшее как в результате военных действий, так и вследствие проводимой политики обезлюживания – от карательных операций, голода, отсутствия медицинской помощи и так далее.
Наконец, в практику войн вошли стратегические бомбардировки. Призванные разрушать экономический потенциал врага, они стали весьма эффективным средством истребления гражданского населения. В ходе наиболее значимых налетов – таких, как массированные обычные бомбардировки Дрездена, Токио, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, число погибших составляло многие сотни тысяч человек. Заметим, что в Нюрнберге судили только проигравшую сторону, за Дрезден и Токио никто не ответил.
Однако после Второй Мировой человечество решительно осудило не только нацистскую практику, но и неизбирательное применение силы. Занял этот процесс не один год, по сути он продолжается и сейчас. Можно твердо сказать, что те методы войны, которые признавались нормой в 1941-1945 годах, сегодня нормой не считаются. Бомбить и обстреливать теперь предписывается исключительно точно.
Однако же число жертв Корейской войны приблизилось к трем миллионам человек, из которых большинство составили мирное население. Та же картина наблюдается во Вьетнамской войне, и большинстве других конфликтов современности, не исключая и те, что ведутся в настоящее время.
При этом, разумеется, все осуждают насилие над мирными жителями, и по возможности стараются – действительно стараются – его избегать. Однако сама природа современных войн, основанная на применении «дистанционных» средств поражения – тяжелой артиллерии, авиации, крылатых ракет, и наносящая огромный ущерб гражданской инфраструктуре, которая теперь неразрывно связана с военной, влечет за собой подобные последствия. Очень часто военные не видят своей цели – восприятие врага через радар, тепловизор, планшет тактической обстановки делает войну виртуальной, убирая многие психологические пороги. Дать приказ на обстрел находящегося за двадцать километров кишлака где, по данным разведки, скрываются террористы – и выполнить этот приказ – современным командирам и их подчиненным гораздо легче, чем командирам прошлых веков. При этом от солдат старых времен, вооруженных винтовками и холодным оружием, скрыться и спасти свою жизнь было намного легче, чем от града пятидесятикилограммовых снарядов, начиненных мощным взрывчатым веществом.
Международное право развивается постоянно – в спорах, итогом которых может стать, а может и не стать, принятие той или иной конвенции или договора. Сейчас, возможно, мы в начале нового процесса – отработки понятия «адекватности ответа». Наиболее характерный пример – война в Южной Осетии. Она началась, напомним, с массированного уничтожения гражданского населения в городе Цхинвал. Российские вооруженные силы, чтобы уничтожить инфраструктуру агрессии, не только пересекли границу между Россией и Южной Осетией, но двинулись дальше, нанеся удары по радарам и взлетным полосам, расположенным в глубине Грузии. То есть лишили противника возможности снова нанести удары по гражданскому населению, как и по прочим целям.
Россию тогда, как мы помним, обвинили в несоразмерном применении силы. И тут же выяснилось, что никаких правил или принципов соразмерности методов ведения войны в международном праве не существует. Их не было, когда авиация НАТО бомбила Югославию, планомерно уничтожая гражданскую инфраструктуру, типа мостов через Дунай. Их явно нет, когда силы, ведущие войну в Афганистане, в очередной раз неверно выбирают мишень для ракетного удара. Некому сопоставить масштабы разрушений в Цхинвале с последствиями российского ответа. Есть только общее понимание того, что гражданское население не должно страдать от войны. Но если бы этому принципу следовали, то войны в Южной Осетии вообще бы не было – ведь удар по гражданским стал ее первым шагом, повлекшим за собой ответ.
Считается, что из нынешнего экономического кризиса мир выйдет обновленным, с новой системой контроля за финансами и в целом более здоровой мировой экономикой. Какого масштаба должен случиться военный конфликт, чтобы возникла система контроля за ведением даже самых справедливых войн?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
