Геннадий БОРДЮГОВ, член Экспертного совета РИА Новости.
Все последние годы Мюнхенский договор 1938 года почему-то находился в тени одиозного Московского пакта Молотова-Риббентропа. Как только ни склоняли последний, как только ни превозносились мюнхенские подписанты перед подписантами московскими. Ведь там, на Западе, оказывается, были искренние противники аннексии чужих территорий. Ни Чемберлен, ни Даладье чужих территорий приобрести не стремились. Наоборот, верили, что, дав согласие на присоединение Судетской области, а, по сути, на растерзание Чехословакии, они умиротворят Гитлера и дадут Европе долгий мир. А вот здесь на Востоке только и искали повод, чтобы захватить новые территории. Ведь Сталин, заключая пакт с Гитлером, аннексировал значительную часть Восточной Европы, оккупировал страны Балтии, восточную Польшу, Бессарабию и Буковину. Получается, что патриции дипломатии в Мюнхене очень хотели мира, пусть и «похабного», а в Москве, эти плебеи, - войны.
Поразительно, как спустя 70 лет история снова напомнила о том, как возникают соблазны «дележа континента». На фоне событий нынешней осени, «по несчастью или к счастью», в памяти всех возник Мюнхен-38 (о Мюнхене-72, слава богу, не дает забывать Стивен Спилберг). Уже позади трагедия августа 2008 года, но все внимательно следят за дипломатами и политиками, за референдумами и выборами – словно 70 лет назад после германского аншлюса Австрии. Что же случилось в те годы? Кто начал первым сдавать «суверенные европейские государства», чтобы умаслить фашистского агрессора и оккупанта?
Летом 1938 года произошло прямое столкновение между японскими и советскими войсками сначала в районе острова Хасан на Дальнем Востоке, а затем в Монголии на реке Халхин-Гол. Получившие «по зубам» японские генералы умерили свой пыл по отношению к Советскому Союзу. Тем не менее, внешнеполитическое положение страны было крайне сложным. Гражданская война в Испании, конфликт в Китае, судетский кризис. Советская дипломатия, как теперь понятно, наивно верила принципам коллективной безопасности и тому, что сработает Конвенция, подписанная в 1933 году с десятью государствами, - Лондонская конвенция об определении агрессора. По ней, кстати, агрессором признавалось государство, которое объявит войну другому государству, вторгнется на его территорию без объявления войны, бомбардирует его территорию или установит морскую блокаду. В 1935 году СССР подписал два договора о взаимопомощи с Францией и Чехословакией. По подсчётам некоторых российских историков, осенью 1938 года Франция, Чехословакия и СССР обладали вооружёнными силами, способными нанести поражение Германии. Да и сами германские военные и политические лидеры, включая фюрера, считали, что собственного потенциала Германии на тот момент было недостаточно для нанесения поражения франко-советско-чехословацкому блоку.
Однако ни чехословацкие, ни европейские лидеры на самом деле не желали помощи СССР. Британский посол в Праге записал высказывание президента Бенеша весны 1938 года: «Отношения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь второстепенное значение, которое зависит от позиции Франции и Великобритании… Любые связи с Россией будут осуществляться только через Западную Европу, и Чехословакия не будет орудием русской политики». Красноречива и фраза одного из чехословацких министров: «Пусть лучше нас атакует Гитлер, нежели защищает Ворошилов».
Советский Союз не пригласили на Мюнхенскую конференцию, тем самым дав понять, что европейские проблемы могут успешно решаться без нашей страны. Но Кремль не воспринял этот демарш как дипломатическое поражение. «Политика премирования агрессора» – под таким заголовком вышла газета «Правда» 4 октября 1938 года. И это не было пророчеством. В марте 1939 г. Гитлер вторгся в Чехословакию. «Мюнхенская система» потерпела абсолютный крах, а неучастие СССР в предательстве и разделе суверенной страны и сегодня работает на наш авторитет. Тогда была продемонстрирована глубокая заинтересованность СССР в мире. «Но если нашего сотрудничества не ищут, то мы и не навязываемся!». Эти слова нашего посла С. Александровского, сказанные Бенешу, теперь воспринимаются как крылатая фраза.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
