Максим Кранс, политический обозреватель РИА Новости.
В ближайшие дни Кремль внесёт в Госдуму пакет законов о противодействии коррупции – одной из трёх главнейших российских бед, наряду с дураками и дорогами. И можно было бы только порадоваться этому, если бы не ощущение дежавю. Ведь одноименные законодательные акты российский парламент принимал уже дважды – в 1995 и 1997 годах, и дважды они были забракованы президентом. Ещё один в ноябре 2002-го прошёл первое чтение, и… бесследно исчез в кабинетах думцев и министерских чиновников. Теперь дело своих предшественников пытается довести до конца Дмитрий Медведев, который обещает, что в новый год Россия войдёт с новым антикоррупционным законодательством.
А пока власти ломают головы над планами антикоррупционного блиц-крига, показатели продажности «государевых людей» продолжают бить рекорды. Как свидетельствует опубликованный на днях ежегодный доклад Центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International, по уровню коррумпированности Россия ныне находится на 147-м из 180 обозначенных мест, скатившись за последние восемь лет на 65 «ступенек». Даже в таких государствах, как Гаити, Уганда, Мьянма, Сомали, чиновники более совестливые.
Можно, конечно, не верить безоглядно выводам этой международной организации, которая всегда не очень-то жаловала нашу страну, но ведь и сами мы прекрасно знаем, что без «барашка в бумажке» у нас редко чего удаётся добиться. Подношений требуют все: и постовой, и преподаватель вуза, и служащий префектуры, и генерал, и министр. По данным мегаопроса, обнародованного на прошлой неделе Фондом «Общественное мнение» (ФОМ), более трети россиян за последний год сталкивались с ситуацией, когда госслужащие вымогали у них взятку, а 29% (в Москве – аж 42%!) её давали. Более того, 44% тех, кто никогда не «подмазывал» чиновников, допускает для себя такую возможность. И это даёт социологам основание утверждать: коррупция в нашей стране – «сложившийся стереотип поведения и технология решения проблем».
Однако суммы, вручаемые нами должностным лицам, не идут ни в какое сравнение с масштабами «оброка», который вынуждены отдавать чиновникам в виде взяток и «откатов» предприниматели. В том числе и иностранные. Теперь уже, в отличие от советских времен, номер с шариковой ручкой или дешёвеньким диктофоном не пройдёт. И если в начале десятилетия британская консалтинговая группа Control Risks оценивала поборы с западных компаний в нашем Отечестве в $15 млрд, то сейчас они намного выше. Как подсчитали эксперты фонда ИНДЕМ, «бытовая» коррупция ныне ежегодно опустошает карманы россиян на $3 млрд, «корпоративная» же обходится бизнесу в $33,5 млрд.
И это понятно – аппетиты и, соответственно, расценки растут. По данным исследования, проведённого институтами общественного проектирования (ИНОП) и сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ), выдача лицензии (или отзыв таковой у конкурента) сейчас стоит от $1-5 млн; место в партийном списке – $2-5 млн; вынесение на рассмотрение законопроекта - $250 тыс. А вот другие цифры: хочешь участвовать в нацпроекте - вынь да положь 30-40% от «выигранных» в тендере средств, за получение госзаказа отдай – не греши треть от суммы, выделенной из бюджета, за выигрыш процесса в гражданском или арбитражном суде – 10% от отбитой суммы. И так всюду и везде!
В мае Дмитрий Медведев, который только заступил на свой пост, объявил мздоимству войну. «Коррупция превратилась в системную проблему, - заявил он. – Этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ». Прокуратура взяла под козырек и до конца первого полугодия уже выявила свыше 28 тыс. преступлений коррупционного характера. Однако многие такие громкие дела последних лет, так и не доведённые до суда, показывают, какие мощные силы подключаются для противостояния дерзким следователям и прокурорам, осмеливающимся покуситься на систему всеобщего подкупа.
Депутат Александр Гуров, который в советские, а затем и в российские времена возглавлял антикоррупционные службы, как-то заметил: «Не каждого чиновника могут взять милиция и ФСБ… Существует определённый уровень коррупции, который можно преодолеть. А дальше? За этим уровнем можно разбить себе голову». Да и вообще, на «местоблюстителей» чаще наезжают лишь в тех случаях, когда это выгодно с точки зрения политической конъюнктуры либо если те начинает брать не по чину.
Кстати, сама история предыдущих антикоррупционных законопроектов также свидетельствует о всесилии продажного чиновничества. Хотя дело не только в новом законе, ведь и в действующем Уголовном кодексе несложно отыскать с десяток статей, по которым можно привлечь взяточника к ответственности. Если даже новое законодательство, пусть и с четвёртой попытки, завтра всё-таки одобрит Дума, а послезавтра подпишет президент, это мало что изменит. Как не изменили и другие уже принятые законы, призванные ограничить аппетиты «крапивного семени».
Да разве только в бюрократах дело! Как заметила недавно руководитель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева, ответственность за нынешний уровень коррупции лежит не только и даже не столько на власти, сколько на обществе, которое позволяет власть имущим творить беззакония. Да и авторы упомянутого мегаопроса ФОМ тоже приходят к схожему выводу: «Сила коррупции в том, что значительная часть общества смирилась с коррупционным налогом».
Именно так: ведь почти 58% россиян уверены, что коррупция бессмертна и непобедима. Правда, тревожнее, наверное, другое – свыше половины наших сограждан уже не осуждает тех, кто даёт взятки, а около трети – тех, кто их берёт.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
