Олег Митяев, экономический обозреватель РИА Новости.
Министр энергетики Сергей Шматко 25 сентября заявил, что России пора начать активно влиять на мировые цены на нефть. Действительно, Россия – вторая держава мира по объемам добываемой нефти. Однако сейчас цены на «черное золото» зависят от двух факторов: открутит или подкрутит нефтяной вентиль крупнейшая нефтедобывающая страна в мире – Саудовская Аравия; и как поведут себя спекулянты на мировых нефтяных рынках. Каким образом в этой ситуации российский министр энергетики собирается влиять на мировые нефтяные цены и зачем это надо России в настоящий момент?
На оба вопроса есть ответы. Но сначала немного предыстории, чтобы лучше в них разобраться. После экономического и финансового провала в конце 1990-х годов в первой половине 2000-х Россия в два раза увеличила добычу нефти (за счет задействования мощностей, созданных еще в СССР), резко улучшив свое экономическое положение и удовлетворив спрос на «черное золото» в странах-потребителях. Благо для этого были все возможности. Если в 1998 году цена на нефть на мировом рынке падала до $10 за баррель, то с начала нового века она стала стабильно расти благодаря увеличившемуся во всем мире спросу и политике нефтяного картеля ОПЕК, контролирующему около 40% мировой нефтедобычи. Страны картеля во главе со своим лидером Саудовской Аравией ограничивали свою добычу, чтобы цены на «черное золото» неумолимо шли вверх.
Какова же картина на мировом рынке нефти сейчас? Несмотря на замедление экономик и потребления топлива в США и Западной Европе, благодаря устойчивому росту спроса на энергоресурсы со стороны Китая и Индии цены на нефть в начале этого года впервые в истории перешагнули психологический рубеж в $100 за баррель и сейчас держатся несколько выше этой отметки. Благодаря усилиям спекулянтов они могут взмывать и выше (почти до $150 за баррель, как было в июле 2008-го).
Проблема в том, что у нефтедобывающих стран осталось крайне мало пространства для маневра. Почти у всех из них сейчас практически не осталось свободных незадействованных мощностей. (За исключением Саудовской Аравии, обладающей свободными нефтедобывающими мощностями в $2 млн баррелей в день.) Из-за того, что с середины 1970-х годов до начала 2000-х средние цены на нефть держались в стабильном диапазоне – $15-30 за баррель, целое поколение нефтяников во всем мире почти не занималось поиском новых месторождений, а тем более их разработкой.
В России ситуация в нефтяном секторе схожа с большинством нефтедобывающих стран. После того как российские нефтяники к середине 2000-х годов полностью задействовали доставшиеся им в наследство от СССР мощности, добыча нефти в нашей стране резко замедлилась, так как разработка новых месторождений велась крайне низкими темпами. С 2005 года физические объемы добычи росли примерно на 2% в год. В этом же году добыча нефти в России, скорее всего, даже слегка упадет, пускай и на десятые доли процента. Радовать может только то, что советские геологи до конца 1980-х вели разведку новых месторождений. Поэтому сейчас в России имеется достаточно уже известных крупных месторождений (в основном в Восточной Сибири и в северных областях европейской части страны), к разработке которых можно приступить в любой момент. Но поскольку это очень капитало- и трудоемкий процесс, то в обозримом будущем, начиная с 2009-го, от России можно ожидать ежегодного прироста нефтедобычи примерно в 2% (с нынешних 9,7-9,8 млн баррелей в день).
Что же в сложившейся ситуации для усиления российского влияния на мировые цены на нефть предлагает сделать министр энергетики Шматко, назначенный на эту должность в мае этого года? В частности, он предлагает корректировать прогнозы собственной добычи. Также, по мнению Шматко, интересной является идея резервирования новых месторождений, чтобы «их пока не трогать, но иметь возможность в достаточно понятный срок запустить». Вряд ли кого-то на мировом рынке подобные идеи поразят.
Тот факт, что от России не стоит ожидать существенного увеличения добычи, как минимум, до середины следующего десятилетия, прекрасно известен в странах-потребителях сырья. О «зарезервированных» с конца 1980-х годов, т.е. не используемых Россией месторождениях углеводородов, также прекрасно известно всему миру. Тем не менее, Шматко намерен ознакомить с новым российским подходом членов ОПЕК на их следующей конференции 17 декабря. Россия в ОПЕК не входит, но сейчас решила существенно повысить уровень взаимодействия с мощным нефтяным картелем.
На мой взгляд, первоочередной задачей России в нефтяной сфере является не поддержание нефтяных цен на сверхвысоких уровнях, а увеличение добычи с целью удовлетворения стремительно растущего внутреннего спроса на углеводородное топливо, как со стороны промышленности, так и автомобилистов. Для этого необходимо коренным образом изменить налогообложение нефтяных компаний. Дело в том, что сейчас львиная доля сверхдоходов от сверхвысоких цен на нефть отходит государству, не оставляя возможностей нефтяным компаниям инвестировать в разработку новых месторождений. В этом направлении пока делаются только первые робкие шаги.
Крайне острой стала проблема насыщения внутреннего рынка нефтепродуктов, доказательством чему стал кризис на внутреннем рынке авиаперевозок, продолжающийся с лета этого года. Для решения этой проблемы летом в правительстве обсуждалось предложение о строительстве нового, независимого от монополистов, НПЗ (со времен СССР их тоже не строили). Кроме того, сейчас на Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже пытаются запустить торговлю нефтепродуктами для определения их справедливой рыночной цены. Эти инициативы взял под свой контроль шеф министра энергетики, вице-премьер, куратор ТЭК в правительстве Игорь Сечин, который очевидно заглядывает дальше своего подчиненного.
Тем не менее, и правительство, и сами нефтяные компании все еще находятся в плену прежней парадигмы – извлечения сверхприбылей от экспорта сырья в ущерб развитию нефтедобычи и внутреннего рынка нефтепродуктов.
Свидетельством этого подхода стало беспрецедентное облегчение экспорта нефти, произошедшее в сентябре. Исходя из высоких мировых цен в июле-августе, экспортная пошлина на нефть на октябрь-ноябрь изначально была установлена на рекордном уровне – $485,5 за тонну. В результате экспорт потерял привлекательность, нефти внутри России оставалось больше – следовательно, и она, и нефтепродукты на внутреннем рынке должны были подешеветь (сейчас нефтепродукты в России стоят порой столько же, сколько в странах-импортерах углеводородов). Действительно, за первые две недели сентября внутренние цены на нефть упали на 40% по сравнению с предыдущим месяцем. Оставалось только подождать, когда это снижение передастся на внутренний рынок нефтепродуктов. Но внезапно – с 18 сентября – правительство резко снизило пошлины на экспорт нефти до $372,2 за тонну, благодаря чему его эффективность возросла, а внутренние цены вернулись к прежнему уровню.
В благодарность правительству за то, что оно не дало упасть ценам на внутреннем рынке, российские нефтяники-монополисты даже пообещали не повышать их дальше – до 1 марта. Их инициатива касается поставок мазута и дизеля для энергетиков. О бензине речь не шла, но, очевидно, что этой зимой он сильно не подешевеет.
