Джон Лафлэнд, британский историк и политолог, директор исследований в парижском Институте демократии и сотрудничества, для РИА Новости.
Раньше у русских был такой обычай: вставлять старые царские облигации в рамку и вешать их на стену. Решение Ленина отказаться от выплаты долгов Российской империи превратило эти облигации в обычную бумагу, и интерес они стали представлять только как историческая реликвия. В свете нынешнего финансового кризиса в США не может ли то же самое произойти с долговыми обязательствами американского правительства? Не случится ли так, что страна, господствовавшая в мире на протяжении полувека, войдет в историю как государство-банкрот? И что в таких обстоятельствах может сделать Россия?
Решение правительства Соединенных Штатов впрыснуть в финансовую систему 700 миллиардов долларов означает, что и без того гигантский дефицит годового бюджета американского государства (ранее он составлял примерно 450 миллиардов долларов в год) вырастет в три раза. Общая сумма государственного долга США существенно превысит 11 триллионов долларов. Совершенно очевидно, что погасить такой колоссальный долг не удастся никогда. Вместо этого, из-за растущих процентов сумма долга в перспективе будет лишь увеличиваться. Здесь налицо резкий контраст с Россией, которая кропотливо улучшает состояние своих государственных финансов. Россия достигла такого уровня, что сегодня у нее больше денег для выдачи под проценты, чем у МВФ.
Собственно говоря, нынешний финансовый кризис сам зародился на основе этой американской традиции жить в долг. В определенной мере, так живут все страны. Начиная с 1914 года, все государства пользуются бумажными деньгами, то есть, долговыми инструментами, которые никогда не выкупаются. Если накануне Первой мировой войны банкноты являлись, по сути дела, квитанциями на определенную сумму золотой наличности, то сейчас «обещание произвести платёж предъявителю сего» (эта надпись по-прежнему остается на британских банкнотах) звучит абсолютно несерьезно.
В Америке такая укоренившаяся традиция жить в долг усугубляется тем, что другие страны сами используют доллар для создания резервов. Это значит, что Соединенные Штаты могут экспортировать доллары в оплату за импорт, и при этом их валюта не теряет в цене. Другим странам доллары нужны также для покупки сырьевых товаров, таких как нефть. Следовательно, США могут экспортировать свою бумажную валюту почти бесконечно. Это известный многим «дефицит без слез», который анализировал великий французский экономист Жак Рюэф. Естественно, если само государство поощряет привычку жить в долг, выпуская не подлежащие выкупу бумажные деньги в оплату за импорт и аккумулируя такие колоссальные долговые суммы, то неудивительно, что и американские финансовые рынки живут и действуют по тем же правилам. Но крах этих рынков является лишь симптомом гораздо более глубокой проблемы – проблемы несостоятельности самого американского государства.
Что может в связи с этим сделать Россия? На первый взгляд, роль России в мировой финансовой системе невелика. Однако, являясь крупным экспортером углеводородов, она имеет очень большое значение для мировой экономики. Поскольку эпоха доллара приближается к закату, России придется задуматься над тем, как продавать свою нефть и газ не за обесценивающуюся американскую валюту, а за евро, который в ходу в большинстве стран, покупающих ее товар. Совершенно неестественно, когда два географических соседа осуществляют такой огромный объем коммерческих сделок, используя валюту далекого, а теперь к тому же и дряхлеющего государства.
Во-вторых, российские лидеры могут также подумать над тем, как сделать свою собственную валюту – рубль – конвертируемой, причем конвертируемой в золото. Идея конвертируемой в золото валюты крайне непопулярна среди большинства экономистов. Они игнорируют золото, называя его «варварским пережитком» (известная фраза Джона Мейнарда Кейнса), и предпочитают либо существующую систему бумажных денег, либо, в лучшем случае, привязку к товарной корзине.
Оба эти подхода крайне неестественны и основываются на том самом государственном контроле, который сегодня терпит такую явную неудачу. Что же, на самом деле, является более варварским способом: восстановить золото в качестве инструмента оплаты или продолжать накапливать этот драгоценный металл в огромных количествах, храня его взаперти под землей – в подвалах центральных банков? Несмотря на неуважение «кейнсианцев»к золоту, неоспоримо то, что этот презренный металл остается главным средством сохранения стоимости. Именно поэтому государства накапливают его в таких больших количествах.
Россия может не бояться так, как другие страны, если введет конвертируемую в золото валюту. Государства обычно враждебно относятся к золоту, поскольку оно ограничивает их возможность поступать с валютой и с экономикой по собственному усмотрению. Они говорят, что объём денежной массы не должен зависеть от производительности золотых приисков. В действительности же данный аргумент носит ложный характер, поскольку количество уже добытого и имеющегося в наличии золота намного превышает объемы годовой добычи, и добыча на самом деле не столь сильно влияет на количество денег в обращении. Но так случилось, что Россия все равно является крупным золотодобытчиком и поэтому в определенной мере контролирует эту добычу.
Во-вторых, Россия уязвима как экспортер сырья – да и в целом как экспортер – особенно в эпоху инфляции, которая только-только начинается. Чем больше российская экономика будет экспортировать, тем больше будет расти ее национальная бумажная валюта, тем больше будет дорожать этот самый экспорт. Для ориентированной на экспорт экономики это плохо. И наоборот – цена золотого рубля будет зависеть вовсе не от внешнеторгового баланса российской экономики, а от цены самого золота, которая в целом остается стабильной и не зависит от других товаров.
Россия продемонстрировала удивительные успехи, положив конец однополярному миру, о котором на протяжении десятилетия мечтали американские стратеги. Но в дипломатии перманентных побед не бывает, и закрепить сегодняшние достижения помогут изменения в структуре мировой финансовой системы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
