Судя по всему, Саакашвили приговорен к почетной и безвременной отставке. Нет, не потому что наши грозные вожди отказываются иметь с ним дело и называют политическим трупом. А по гораздо более важным причинам. Сначала осторожно и полунамеками американцы стали говорить о том, что пытались удержать союзничка от марш-броска, а он все равно не послушал. Потом признали, что именно Саакашвили сделал первый шаг в военную пропасть. Теперь об этом заявляют уже на уровне руководителей армейского ведомства. Что говорят при этом о России – отдельная тема. Сейчас – о другом. О том, что ставленник не оправдал доверия и пользы от него гораздо меньше, чем вреда. С таким порученцем хлопот не оберешься; пока он у власти, Грузии не место в НАТО, ибо ее локальные проблемы в любой момент могут стать глобальной болью оборонного союза; при этом отказать Тбилиси тоже невозможно – зачем тогда было затевать большую игру в малом политическом пространстве? Приходится придумывать обещательные формулировки: непременно, да, потом-потом.
Первые жесткие заявления лидеров грузинской оппозиции уже звучат; Нино Бурджанадзе едет в Североамериканские Соединенные Штаты, представляться обоим кандидатам; она вменяемая, спокойная, правда, со сложными родственными связями (таможня, бизнес, компромат), но у кого нет недостатков. Сразу после революции необходим харизматик; когда же нужно выходить из политической истерики, как из пике, требуются личности иного склада. Видимо, к зиме, после ноябрьских выборов в Штатах, в Тбилиси возобновятся столкновения; прошлогодняя репетиция прошла не слишком-то удачно, и уровень непрофессионализма выдает заказчика; теперешние сценаристы будут поспособнее и повлиятельнее, и все у них получится. После чего политика Грузии не переменится, но переменится – политик. А это уже немало.
Кто может помочь Михаилу Николаевичу удержаться на троне? На кого он может возложить последнюю свою надежду? Да на тех, кто всю жизнь ему мешал. На ненавистную Россию. Стоит нам воспользоваться коронным умением обращать любой успех себе во вред, впасть в политический или военный раж, и Саакашвили получит сказочный подарок. Вновь возникнет ситуация вечной переправы непонятно откуда неизвестно куда, а коней на переправе не меняют.
Но в том и заключается принципиальное отличие нашей ситуации от грузинской. Там можно поправить положение заменой ключевой фигуры; у нас – не в фигурах дело, а в полном отсутствии внятной картины будущего. С этим у грузин безусловный порядок; они маленькие, без ресурсов, с красивой природой, отличным (хотя и не поддающемся транспортировке) вином; их путь всегда один и тот же: нырнуть под крыло сильного, переложить на него ответственность, финансовую, военную, политическую, и заняться собственными делами. В одну эпоху это будет Российская империя, в другую СССР, в третью Штаты; кто мощнее и щедрее, тот и прикрывает. Ничего дурного в этом нет; вариантов у малых стран немного: или в гордом одиночестве и нищете, или под покровом чьей-то силы. А мы слишком большие, чтобы вести себя как маленькие; мы должны в истории определяться сами, наощупь, не имея постоянной политической задачи, только переменную. В одну эпоху – собирая империю, в другую – разбирая; то претендуя на глобальную роль, то отказываясь от нее. У политиков возникает головокружение – не от успехов, а от полной утраты ориентиров; на что опереться, куда стремиться, что строить, что ломать? Те решения, что были приняты после грузинской битвы (повторимся: битвы неизбежной; все разговоры о непропорциональном ответе выдают людей, никогда не общавшихся с армейскими; армия, не устремленная вперед, к победе – не армия) окончательно оформили имперский разворот. СССР распался; мы начинаем собирать его подобие из пазлов. Америка обнаглела; будем ей противостоять на равных, образуя новый центр силы. И не в том беда, что имперское существование невозможно в принципе (возможно; постмодернистская империя Америка демонстрирует это во всей красе). А в том, что эта цель не соответствует реалиям.
Реалии каковы? Есть разнородный, но умеющий договориться Запад. В составе которого совокупная Европа не очень довольна Америкой, охотно хвалит российскую смелость и поддерживает (судя по опросам) Мюнхенскую речь. Но, обладая несравнимо большим экономическим весом, сама американцам не грозит. Потому что понимает: не по Сеньке шапка. Есть медленно взбухающий Китай. Который никого к ногтю не прижимает, на людях внешними проблемами не очень-то интересуется, только внутренними, а что он там себе думает, Бог весть. Когда Китай дорастет, он заявит о своих правах, интересах и роли. Но не раньше: что силы-то растрачивать впустую? Индия тихо растет, созерцая собственный Лотос.
А где Россия 21 столетия? в сердцевине возникающего мира. Здесь будет лишь два центра настоящей силы, совокупный Запад и Китай. Третий лишний. Все претензии на роль американского противовеса несомасштабны нашим историческим возможностям; любую несомасштабность приходится оплачивать – например, превращая газ из энергетического товара в политический ресурс. Что хорошо до поры до времени. А потом в одночасье становится плохо. Как стало плохо позднему СССР, когда нефть была искусственно обрушена в четыре раза за год и колосс на глиняных ногах рухнул.
Так что, собственно, если не надседаться и не растрачивать силы впустую, есть только три возможности. Налево – в союзники Китаю. Который не имеет никаких союзников, а только временных партнеров и сдает их при первой возможности. Или направо – в союзники Запада. Который все умеет утопить в бессмысленных переговорах и не решается на смелые союзы. Или пребывать на своем собственном месте, посередине. Что было бы лучше всего. Но не в роли общего противовеса. А в роли – общего баланса, источника равновесия. В роли медиатора, посредника. Способного постоять за собственные интересы. Но не лезущего в чужой огород. Охраняющего границы, но не расширяющего их.
Возможно ли это в принципе? Неизвестно. Тут нужна и наша воля, и чужое согласие. Будет ли согласие, если мы проявим волю? кто же знает. Но без нашей воли – точно что не будет. Как без имперской воли США разумной Нино Бурджанадзе никогда не стать грузинским президентом.
