Анатолий Отырба, публицист, для РИА Новости.
Признание независимости, пусть пока лишь одной страной, но такой, как Россия, - это более чем серьезная гарантия безопасности народов Абхазии и Южной Осетии. Нет предела благодарности этой поистине великой, не только по территории, но по величию духа и благородству стране, протянувшей им руку помощи в минуту смертельной опасности. А самое главное, Россия до конца выполнила свои обязательства как правопреемницы СССР по защите бывших советских граждан, не пожелавших жить в другом государстве.
Но, несмотря на моральную и логическую безупречность российских шагов, лидеры стран Запада усмотрели в них неправоту. При обосновании своей позиции они ссылаются на один из принципов международного права – принцип территориальной целостности государств. Хотя сами, признав независимость Косова, нарушили его, предпочтя другую правовую норму – право наций на самоопределение, подкрепив ее совершенно абсурдным доводом - уникальностью косовской ситуации. Правда, до сих пор остается загадкой, что было в косовской ситуации такого уникального, чего нет в абхазском и югоосетинском случае?
Другое дело, что само международное право далеко не совершенно, содержит противоречащие друг другу законы, создавая тем самым конфликтогенные ситуации. В первую очередь, это касается именно права наций на самоопределение и принципа территориальной целостности государств, противоречивость которых видна даже дилетанту. В чем же суть? Попробуем разобраться.
Что касается права наций на самоопределение, то совершенно очевидно, что оно вытекает из естественного права - права на свободу, рассматриваемого как одно из высших в перечне основополагающих демократических принципов. Стремление нации к свободе, как и стремление к свободе отдельно взятого человека, заложено на генетическом уровне, а потому естественно. Самоопределяться можно по-разному, но высшей формой самоопределения является обретение нацией статуса государственности.
Путь к государственности сложен, тернист и долог, растягиваясь, порой, на столетия. И обретет нация независимость или нет, зависит от тысячи факторов. Это значит, что не только само рождение каждого нового государства, но и путь, пройденный к нему каждой нацией, уникальны. И разве можно учесть в законе эти тысячи факторов, влияющих на рождение и отличающие их?
Далее. Вряд ли кто оспорит, что правовая норма должна быть логически безупречна, а ее мысль - завершена. Но сколь безупречна логика принципа неделимости государств? Не грешит ли она незавершенностью, провоцируя тем самым конфликты? Ведь если придать этой мысли логическое завершение, необходимо добавить, что сегодня эра рождения государств на планете Земля завершилась. Найдется ли хоть один политик, кто, находясь в здравом уме и не боясь показаться смешным, осмелится заявить такое? Вряд ли.
Как известно, великий мудрец раннего средневековья Фома Аквинский сравнивал рождение государства с сотворением Богом Вселенной. Люди еще не достигли божественного уровня, чтоб создавать вечные законы. Законы не могут быть догмами, они имеют свойство морально устаревать. Для того и существуют тысячи законодательных органов, чтоб не только создавать законы, но и совершенствовать их.
События последних лет, связанные с Косово, Абхазией и Южной Осетией, убедительно подтверждают, что право наций на самоопределение и принцип целостности государств, неразрешимо противоречащие друг другу, необходимо вывести за рамки не только международного, но и права вообще. Хочу подчеркнуть, что это предложение не является призывом к отказу от регулирования процесса рождения государств. Оно лишь утверждает очевидную необходимость в выработке критериев права на самоопределение на какой-то иной основе.
Уникальность каждого случая рождения государства доказывает необходимость рассмотрения и каждого случая самопровозглашения в отдельности. Право рассмотрения и принятия решения было бы разумным возложить на специально созданный для этого международный орган, состоящий из авторитетных, морально безупречных людей, каждый из которых должен избираться всемирным голосованием. Основанием для начала процедуры признания должен быть факт самопровозглашения, поскольку, если оно произошло, то это является доказательством того, что народ, провозгласивший свою независимость, вышел из-под контроля вышестоящей власти.
Процедура может длиться много лет, но без ущемления права на развитие. Признание государственности должно быть только при условии очевидной невозможности совместного проживания разделяющихся народов. Предпочтение должно отдаваться договоренности о консенсусной форме совместного проживания в едином государстве. Орган, которому будет поручено рассматривать вопрос и принимать решение - признавать или нет, должен будет руководствоваться исключительно принципами справедливости, разумности, рациональности и морали. Именно потому и нужны мудрецы, чтоб принимать решения, стоящие выше закона.
Понятно, что здесь изложен только принцип, требующий тщательной детализации. Так же как понятна и необходимость в скорейшем разрешении казусной ситуации, сложившейся в международном праве.
…Случается, что даже политиков высшего ранга охватывает беспамятство. Забыв, как их собственный народ шел к независимости, они, ссылаясь то на моральные принципы, то на правовые нормы, требуют от других народов рабской покорности.
Недавно, комментируя события на Южном Кавказе, германский канцлер Ангела Меркель сказала, как отрезала: «Исходным пунктом должна быть территориальная целостность Грузии». При этом она вовсе не приняла во внимание, что фактически принуждает абхазов и осетин вернуться под управление нездорового грузинского общества. А кому как не ей, немке, знать, что фашизм - не пустое слово. Что под влиянием психически нездоровых лидеров общества не менее культурные, чем грузинское, пропитываются фашистской идеологией. Ведь пока ни один грузин не высказал слова сожаления по поводу тысяч жертв войн в постсоветской Грузии. Более того, они всячески демонстрировали свою поддержку властям, затевавшим эти войны. И подчинения такому обществу требует госпожа Меркель от абхазов и осетин, что, по сути, является принуждением к национальному самоубийству.
Апофеозом цинизма является и довод, что в случае с Косово есть множество доказательств, формализованных в письменном виде. Что тут можно ответить? Если в качестве доказательств недостаточно тысяч могил осетин и абхазов, если доказательствами не являются разрушенные города и села, а сожженные музеи, архивы и другие культурные ценности этих народов не могут служить фактами, подтверждающими грузинское варварство, то, конечно, письменные доказательства представлены будут. Но будет ли реакция на них такой же, как на косовские?
Если нет, то тогда лидерам Запада, главным «хранителям демократических ценностей», придется ответить на вопрос: почему на абхазов и осетин не распространяются такие основополагающие ценности, как право на жизнь и свободу?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
