Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
С нынешнего четверга, то есть с момента завершения в Душанбе очередного саммита ШОС, председательство в этой организации переходит к России. Это означает довольно многое, кроме того заранее известного факта, что следующий саммит состоится в Екатеринбурге через год. Дело в том, что именно на российское председательство выпадает задача выполнить решения, принятые в Душанбе, которые сводятся к превращению ШОС в организацию с внятной системой взаимодействия ее членов и партнеров.
Эта не очень понятная фраза могла бы быть проиллюстрирована в виде концентрических кругов. Вот как, по консенсусу собравшихся в Душанбе, могла бы выглядеть эта организация через год-два: в центре – нынешние полноправные члены ШОС, Казахстан, Киргизия, Китай, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Второй круг – наблюдатели, то есть Индия, Иран, Монголия и Пакистан (есть еще несколько заявок на получение этого статуса). Но выявился и третий круг, который был порожден дискуссиями накануне нынешнего саммита – круг «партнеров по диалогу». Удалось даже успеть одобрить в Душанбе положение о статусе последних.
Что это такое, известно по примеру работы АСЕАН. У этой группировки есть несколько партнеров по диалогу, то есть стран, имеющих интересы в регионе Юго-Восточной Азии, но к нему не относящихся - включая США, Китай, Японию, Россию и так далее. Они не заседают на форумах самой АСЕАН, но проводят с организацией переговоры сразу после форумов. Теперь так, видимо, будет и в ШОС. Хотя в последнем случае в число партнеров по диалогу предполагается включить не только страны, но и организации, типа той же АСЕАН или, что очевидно, ООН.
Множество прочих документов придется, в течение года, делать под российским председательством. И привести дело к саммиту в Екатеринбурге с четко прописанными и согласованными среди 6 стран правилами – в каких случаях наблюдатель превращается в члена организации, в каких нет. И, самое главное, как именно наблюдатели и партнеры могут и должны участвовать в самом главном – в экономических проектах ШОС, и в становящейся все более многообразной прочей работе – по части культуры, безопасности и т.д. Идея тут в том, что второй и третий круг друзей и партнеров должен иметь доступ участию во всех или некоторых программах организации, поработать над какими-то проектами, и в ходе этой работы даже и сами партнеры лучше поймут, зачем им ШОС и что они там собираются делать.
Говоря о круге партнеров ШОС, было заметно присутствие на саммите президентов Ирана и Афганистана (последний – регулярный их гость, но не наблюдатель), и отсутствие другого очевидного соседа, Туркмении. Единственной, кстати, страны, которая вступила бы в ШОС без проблем по географическому принципу – если бы захотела. Раньше туркмены на ШОС приезжали, а сейчас процесс выхода страны из самоизоляции ведет ее, похоже, к каким-то новым формам нейтралитета. Впрочем, и все остальные члены ШОС никогда не проявляли никакого желания закрывать для себя двери сотрудничества с кем угодно на мировой арене.
Заметно в Душанбе было и то, что ШОС начинает заниматься все большим количеством новых дел и проектов – и чем активнее это развивается, тем большего хотят члены организации. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев был в своем выступлении очень резок, сказав, что «реально экономическое партнерство развивается медленно и необходимы срочные меры для его активизации». Но такие речи звучат здесь практически каждый год. ШОС как таковая медленно разворачивается по части регионального экономического сотрудничества – правда, само сотрудничество идет все быстрее, во многом благодаря и факту наличия ШОС как концепции регионального единства.
Организация с несколько большим успехом занимается созданием своего рода политической и иной инфраструктуры для сотрудничества. Так, на саммите были приняты решения о совместной работы в сфере санитарии, предупреждении инфекционных заболеваний, борьбы с эпидемиями. Решено было ускорить процесс формирования «университета ШОС» как сети высших учебных заведений с единой программой обучения. Больше всего времени потратили шесть участников именно на деловые вопросы.
Вопросы безопасности, как и ожидалось, обсуждались уже в рутинном порядке – здесь на передний план вышли вопросы наркотрафика (для чего в Душанбе и приезжал президент Афганистана Хамид Карзай). А соглашение о порядке организации и проведения совместных антитеррористических учений и соглашение о сотрудничестве между правительствами ШОС в борьбе с незаконным оборотом оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ – это и вовсе технические документы. Подготовка их была скорее приурочена к саммиту, чем выставлена для дискуссий.
В Душанбе четко ощущалось, что Китай научился работать в регионе, став лидирующей мировой экономикой в Центральной Азии, а российский бизнес начал проигрывать китайскому в честном соревновании. Тщательно сглаживались такие же конкурентные экономические противоречия между буквально всеми прочими участниками ШОС. В этом она все больше напоминает прочие региональные организации, где никто никого не любит безоглядно, зато все обсуждают общие проблемы – в микрофон на заседаниях, или вполголоса в кулуарах.
И, как и ожидалось, никаких громких политических заявлений не было сделано – таковые просто не были нужны. «Шестерка» по большей части подтвердила то, что уже говорилось раньше – вместе или поодиночке – насчет возрастающего геополитического значения Центральной Азии и т.д.
Наиболее любопытно выглядит тут пассаж итогового документа по Грузии и недавнему конфликту ее с Россией. С одной стороны, поддерживается активная роль России в содействии миру и сотрудничеству на Кавказе. С другой, отмечаются усилия, «направленные на сохранение единства государства и его территориальной целостности», и тот факт, что «ставка исключительно на силовое решение не имеет перспективы». В итоге получился примечательный документ, под которым подписались бы и Буш, и Саакашвили – но сделал это и Дмитрий Медведев, представлявший Россию в Душанбе и поблагодаривший партнеров за поддержку. И это, все вместе, показывает путь к международному консенсусу по сложившейся ситуации.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
