Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
На Большом Средиземноморском саммите в Париже 13-14 июля, как и было запланировано, президент Франции Николя Саркози торжественно объявил о создании «Союза для Средиземноморья». Он будет не совсем тот или, что гораздо точнее, совсем не тот, каким задумывал его шестой президент Пятой Республики. Гораздо, намного, несоизмеримо больше и грандиознее. Вместо предполагавшихся 18-ти стран, в Союз войдут теперь аж 42! По этому поводу не оставалось ничего иного как плавно перевести мероприятия саммита (вместе со всеми участниками) в празднование Дня Бастилии. Кстати сказать, мало кто знает, что 14 июля уже не просто и не только национальный праздник Франции. Саркози провозгласил его Европейским Днем Бастилии и в буквальном смысле слова царил и на саммите и на всех торжествах. Vive la France!
Здесь надо напомнить, что l'Union pour la Méditerranée - любимый проект Саркози еще со времен его кандидатства на пост. Изначально французский президент решил, что в «ЕГО» Союз войдут 7 средиземноморских стран ЕС, 10 стран средиземноморского юга - Алжир, Египет, Израиль, Иордания, Ливан, Марокко, Мавритания, Сирия, Тунис, плюс Палестинская Автономия. Это «средиземноморское ядро» должно было стать региональной политико-экономической организацией с постоянной структурой и руководящими органами в виде Совета, сменяющегося президентства. Она призвана была стать постоянным форумом для решения региональных проблем, налаживания экономического и торгового сотрудничества, борьбы с терроризмом, урегулирования проблем иммиграции и пр. В общем - навести мосты между Европой, Африкой и Ближним Востоком.
Все было бы чудесно, если бы предложенный союз не был так разительно похож по структуре и функциям на ЕС. Кроме того, было совершенно ясно, что Саркози «тянет» все Средиземное море на себя, да еще и намеревается либо дублировать, либо и вовсе подменить институтами нового союза многие институты ЕС. Канцлер Германии Ангела Меркель первой заявила, что Берлин этого не допустит и не даст тратить фонды ЕС на создание организации, двери которой будут закрыты не только для Германии, но и для большинства членов ЕС (а это в первых планах Саркози так и было: ни Германия, ни Британия, ни северные страны ЕС в первоначальном списке Саркози не значились). Le Sarko пришлось на ходу «корректировать» проект. В результате он был выхолощен до малой узнаваемости.
Он был призван повернуть всю мировую геополитику (в сторону Франции, конечно), но переворачивает и всю мировую географию. Из 43-х глав государств и премьеров, прибывших в Париж, более половины либо не имеют к Средиземному морю никакого касательства, либо имеют, но лишь опосредованное. Хотя Ангела Меркель и урезала политическую «средиземноморскую заявку» Саркози, зато расширила, как говорится, границы его мечты. И здесь самое поразительное в том, что в «Средиземноморском Союзе» будет гораздо больше воды, чем в самом Средиземном море. Если учесть, что в него вошли все страны ЕС, то он будет простираться теперь от холодных атлантических вод Гренландии (эта зависимая территория Дании номинально входит в ЕС) до песков Сахары. Сложная арифметика членства (42 участника) объясняется очень просто: к 27 странам ЕС, 10 странам юга, плюс палестинская автономия, прибавляется еще и 4 западных балканских страны, пока не вошедших в ЕС - Албания, Босния и Герцеговина, Хорватия и Черногория. К тому же новый союз станет не постоянным механизмом, а будет собираться в форме международных конференций. Вопрос о его финансировании и организационной структуре будет решен к концу года.
Во что все это выльется, ясно из споров участников вокруг финансирования. Все та же Ангела Меркель на саммите заявила, что Союзу могут «отойти» средства так называемого Барселонского процесса - недотраченные им за все существование примерно 20 млрд долларов. Барселонский процесс - Европейско-средиземноморский диалог с участием всех присредиземноморских стран и всех стран ЕС. Он был начат еще в 1995-м году и к настоящему времени фактически заглох. Эксперты за пределами ЕС считают, что заглох он как раз потому, что в него была вовлечена вся громоздкая машина брюссельской бюрократии. В том числе страны, которым было малоинтересно участвовать в процессе, идущем «где-то за тридевять земель от их национальных интересов».
Примерно то же самое происходит и с нынешним составом «Средиземноморского союза». Ведь (страшно подумать) под ним, если бы он стал действительно Союзом, были бы объединены страны с населением в почти 800 млн человек! Это на 300 миллионов больше, чем в самом ЕС.
Критики, а у проекта их много, утверждают, и не без оснований, что грандиозный проект Саркози как раз и является тем, чем является - грандиозным проектом. Наиболее убежденные «антисаркозисты» вообще говорят, что весь проект - саркозистское упражнение в PR. В репутации и рейтинге Саркози во Франции сейчас действительно столько вмятин и пробоен, что ему не поможет даже мастер-жестянщик, а нужно нечто грандиозно кардинальное.
Встречи сирийского президента Башара Асада во время саммита с ливанским руководством, его переговоры с Саркози, что представлялось как «возвращение Сирии на дипломатическую сцену», это, конечно, хорошо. Но к этому дело шло и без саммита. Алжир хоть и был представлен в Париже, но прикасается к «Союзу ради Средиземноморья» с опаской. Ливиец Муаммар Каддафи не приехал вовсе, впрочем, никто ничего другого и не ожидал от «главного плохиша» арабского средиземноморья. В Турции, зная о твердой оппозиции Саркози вступлению Анкары в ЕС, полагают, что Союз - не более чем попытка подменить для Анатолии членство в Евросоюзе какой-то инвалидной принадлежностью к малозначимому средиземноморскому объединению. Это же, кстати, вероятно, как раз и причина того, почему Меркель не отвергла саркозийскую идею сразу же и бесповоротно. Германию и Австрию, которых бросает в дрожь при одном лишь упоминании, что «турки стоят у ворот» Евросоюза, не могла не привлечь идея «поставить Анкару на холод».
Британцы всегда были большими молодцами, когда дело касалось развенчивания французских козней и истинных целей всех Les Grandes Projets, исходящих «из-за канала». «Создавать союз из таких участников - это все равно, что пытаться собрать в стадо мартовских котов», заметил по этому поводу один из известных британских историков, профессор Оксфордского университета Майкл Говард.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
