Предлагаю читателю своеобразное продолжение «Антологии преемничества», которая первоначально публиковалась в этой же в колонке, а потом послужила основой для книги «Преемники», вышедшей в издательстве «Амфора». Если в «Преемниках» связь между прошлым и настоящим прослеживалась через менталитет и традиции нашей политической элиты, то в «Русском бунте» речь пойдет о низах. О том, почему отечественная история столь переполнена мятежами. Это попытка понять, как и почему зарождается бунт. И действительно ли русский бунт всегда «бессмысленный», по словам Пушкина. Или и вправду все выливалось лишь в безумство «черни»? На мой взгляд, проанализировать это тем более интересно, что точки зрения здесь всегда были полярными. Немногим удавалось подняться над своими симпатиями и антипатиями.
Иначе говоря, попробуем еще раз, но уже под другим углом, посмотреть на нашу историю с давних времен и до сегодняшних дней. Вспомним все эти «соляные», «медные» «картофельные», «холерные» и прочие бунты. В городах, деревнях, на военных поселениях, в казачьих станицах, столицах, в самых разных точках России. Чаще всего это были бунты спонтанные, хотя иногда и весьма хитроумно подготовленные. И по очень разным причинам. От обиды и голода, из-за религиозных разногласий, доходящих до фанатизма, из-за равнодушия, глупости или жестокости власти.
Всякое бывало и многое уже забыто. Кто сегодня, например, помнит о русском бунте в Грозном в 1958 году? О нем никто не вспомнил даже во время недавних чеченских войн. Не все так гладко протекало и в нашу наиновейшую историю. И здесь есть свой мартиролог, и здесь русские стреляли в русских. Так что проанализировать далекий и близкий опыт небесполезно. И верхам, и низам.
Сегодня придется ограничиться лишь введением в тему, без этого не обойтись.
Ну, а для начала стоит все же точно процитировать высказывание Александра Пушкина. На самом деле оно существует в двух видах. Наиболее известное: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» присутствует в «Капитанской дочке». Но есть и более развернутая мысль, которая сохранилась в пушкинских черновиках. Она не противоречит первой, но существенно ее дополняет: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
У человека, воспитанного еще советской школой, где существовал лишь один Александр Сергеевич – друг декабристов – высказанные мысли, конечно, не могут не вызвать смущения. Если к ним добавить размышления Рылеева о необходимости истребления всей царской семьи, включая детей – мечта, осуществленная позже большевиками. Если вспомнить все безобразия, что учинила революционная братия из Южного общества под руководством Муравьева-Апостола в городе Василькове и его окрестностях. Если, наконец, вспомнить революционные планы Пестеля – установить в России на десятилетия жесточайшую диктатуру, ради введения в стране порядка и «единообразия» в мыслях, и т.д., то убежденный пушкинский декабризм выглядит тем более сомнительным.
Так оно и есть, Пушкин – один из немногих, кто сумел «подняться над Сенатской площадью» и взглянуть на произошедшее куда более объективно, чем большинство его современников. Более того, даже описывая страшные ужасы пугачевщины, поэт сумел понять обе стороны конфликта. Наряду с бесчеловечными жестокостями пугачевцев Пушкин честно писал об остервенении «с обеих сторон». Причем и «до бунта», и «во время бунта» и после него. История запомнила, скажем, жестокость князя Урусова в Башкирии. Об изощренных казнях виновных не говорю, но даже «прощенным», то есть людям, как правило случайно захваченным мятежным водоворотом, по приказу князя отрезали носы и уши.
Как точно подметил Юрий Лотман, говоря о «Капитанской дочке»: «Пушкину глубоко чужд односторонне дидактический подход к истории… Он видит, что у каждой сторон есть своя, исторически и социально обоснованная «правда», которая исключает для нее возможность понять резоны противоположного лагеря». К слову «правда» в цитате из Лотмана я бы добавил разве что еще одно слово - «неправда». У двух сторон, что сходятся стенка на стенку, обычно за спиной витает и то, и другое.
Точно также не однозначны все мысли и шаги Пушкина после событий на Сенатской площади. Это череда сложнейших душевных противоречий, сотрудничество с государем и внутреннее отторжение николаевского режима. Принятие и одновременно протест даже против идей Просвещения. Пушкин восхищается Радищевым, одним из прародителей русской интеллигенции, но тут же рядом подмечает в нем черты политического фанатизма.
В конце концов, пройдя в своей жизни через декабризм, польское восстание, изучив опыт пугачевщины и французской революции, Пушкин формулирует свою итоговую мысль: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений». Проблема только в том, что верхи, да и низы так мало озабочены улучшением своих нравов, что истории без насильственных потрясений пока, к сожалению, не существует.
Человечество до сих пор двигается вперед рывками, редкий правитель без давления снизу, снисходит до проблем, волнующих низы. А низы редко отдают себе отчет в том, что реально может, а что не способна, даже если бы захотела, сделать власть.
С очевидными изъянами, но все же лучше других эту проблему через свои механизмы решает развитая демократия. Перманентное давление через выборы и парламент на власть, с одной стороны, не приводит к бунту, а с другой, заставляет элиту, хочется ей того или нет, хоть как-то учитывать интересы низов.
Ничего более эффективного человечество пока не придумало. Что же касается России, то она даже до такой, далеко не идеальной системы, как демократия, еще не добрела. Верхи выстроили демократические механизмы лишь формально, а низы не научились, да и не очень стремятся ими пользоваться.
Между тем апатия небезобидна, это лишь опаснейшая иллюзия покоя. Без постоянного давления снизу низы обречены плестись в хвосте той политики, что ей навязывают сверху. Но и верхи в России до сих пор не поняли, что парламент в стране не может существовать лишь для виду. Иначе давление неизбежно будет нагнетаться в других местах. И если дело не исправить, то никакой ОМОН, как в былые времена стрельцы или жандармский корпус, не спасет верхи от крупных неприятностей.
В этом собственно и состоит главная задача для России на ближайшее будущее. Низы должны научиться давить на верхи в рамках конституции и оживить формально существующие, но фактически спящие демократические институты, а верхи прекратить цепляться за удобный только им, всегда послушный парламент. И овладеть наукой оперативно «расшивать», возникающие внизу проблемы.
Не надо думать, будто русский бунт это только прошлое. Это наивная и грубая ошибка.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
