Под завязку питерского экономического форума прошла дискуссия: что такое Россия и как говорить о ней на неэкономическом языке. Едва ли не самым интересным эпизодом стала перепалка певца и телеведущего со схожими фамилиями, Шевчук и Шевченко. Один говорил о неизбежности и демократии и необходимости ответно улыбнуться соседям, другой - о ненависти окружающего мира и о вечно-враждебной природе внешнеполитических взаимоотношений. Никто не предложил четкой формулы, но сам ход разговора - и был настоящим ответом. Россия это страна, в которой Шевчук не пасует перед Шевченко, а Шевченко не смущается перед Шевчуком; страна настолько свободная, что не боится проповеди несвободы и настолько самодостаточная, чтобы пропустить эту проповедь мимо ушей.
Но самое существенное заключалось в другом. В процессе двухчасового разговора встал вопрос о том, как действовать России на сопредельных пространствах. Понятно, что есть интересы, которые нужно отстаивать; ясно, что есть принципы, которыми не следовало бы поступаться; очевидно, что и впредь конфликты неизбежны. Новая Берлинская речь Медведева очень похожа по тону на старую Берлинскую речь господина Путина; но Виталий Третьяков недаром злорадно спросил: когда же теперь последует Мюнхенская речь Медведева? Поскольку европейцы все равно обманут, не уступят, подведут, придется менять пластинку.
Насчет европейцев не знаем. А насчет пластинки скажем. Одна из политических драм путинского времени была заключена не в том, что с американцами мы расходились все дальше и дальше; это как раз дело нормальное: сближаться, расходиться, враждовать и примиряться. Драма заключалась в том, что на внешние вызовы руководство тут же отвечало внутренним информационным ужесточением; мюнхенская речь сотрясала воздух в замкнутом пространстве европейского конгресса - и газовой атакой возвращалась в родную атмосферу. За американцев, обманувших Путина, расплачивалась не Америка, а российские умеренные оппоненты власти; истерика пропагандистов сгущала тему войны, вражды, всеобщей ненависти к русскому началу - и провоцировала комплексы массового сознания. Которые болезненны по определению. Трудноизлечимы. Не способствуют развитию. И не улучшают взаимопонимание между народами.
Шевчук рассказывал, что возвратился неделю назад из украинского вояжа; совместные гастроли русских и украинских рокеров проходили в 18 городах, в том числе во Львове - и никаких конфликтов на национальной почве никто не наблюдал. Наоборот; русская речь перетекала в украинскую, украинская аукалась с русской; доверие частных людей к частным людям лишь нарастало. Значит ли это, что Ющенко с Медведевым удастся договориться о судьбе Черноморского флота? Ничуть. Это значит лишь, что за торопливые шаги украинских политиков и не всегда расторопные ответы политиков - российских платить будут они сами; а два пересекающихся общества не станут медийными заложниками высокопоставленных сражений. Что само по себе важно.
Политика как спецоперация; медиа как информационное прикрытие; эта логика слишком далеко нас уже завела. Мы то и дело слышим: надо продвигать Россию, создавать ее положительный имидж; но положительный имидж это не лубочная картинка, расписанная палехскими мастерами золотом по черному лаку; это лишь сгущенный, сфокусированный образ правды. Невозможно предъявить страну в целофанированном экспортном варианте, если ты долбишь ее медийным молотком по голове, срывая на своих раздражение, вызванное чужими. Трудно предъявлять успешную, готовую к рывку Россию, если выборы превращены в пародию, суды не следуют закону, а милиция являет собой угрозу для граждан, которая тысячекратно превосходит все угрозы от грузинского спецназа, про которые нам так охотно рассказывают.
Но выборы и будут превращены в пародию, суд не станет правовым, а милиция не научится защищать обывателя, если на всякий внешний чих элиты станут отвечать внутренним режимом самоизоляции. И сдвинут на обочину тех, кто олицетворяет собою Россию свободной культуры, вольготной независимости от прямых интересов власти. Как это случилось с тем же Шевчуком, когда он вышел на Марш несогласных. (Вышел, между прочим, не столько из-за политики, сколько из-за эстетики, протестуя против архитектурного уничтожения классического Петербурга городскими властями в содружестве с бизнесом.)
Если, как повсюду приходится слышать, у нас начинается оттепель, то давайте используем этот момент для того, чтобы отделить практическую работу верховных политиков (и теоретическую работу политологов) от хода естественной жизни в России. Построим пуленепробиваемую стену между внешней политикой и внутренней жизнью. Как когда-то писал Владимир Ильич Ленин: писатель пописывает, читатель почитывает; вот прекрасное распределение усилий между лидерами и людьми культуры. Одни пускай профессионально выясняют отношения с Саакашвили, сталкивают Ющенко и Тимошенко, торгуются с Гордоном Брауном и бодаются с Сапатерой и Саркози, а другие проповедуют правосознание, дискутируют по телевизору без оглядки на запреты и прямое управление информационными потоками, пишут песни, ездят на гастроли и предъявляют миру вольную Россию, способную общаться с украинцами во Львове, с грузинами в Тбилиси и эстонцами в Таллинне, и совершенно не желающую воевать за интересы чьих-то кланов. Потому что Россия и на самом деле такова.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
