Завтра все начнется.
Начнется то, что мы сегодня ожидаем с нетерпением, волнением, сомнением и, все-таки, с огромной надеждой - Европейский Чемпионат по футболу.
Кажется, что уже целую вечность мы не были среди финалистов.
Правда, несколько меньшую вечность, чем хоккеисты.
В последний раз мы прорвались в мировую элиту футбольного мира в 2004-ом. Как сейчас помню, какие грезы в головах болельщиков тогда теснились при виде нашей сборной у подножия футбольного Олимпа...
Как сейчас помню, какое разочарование нас тогда постигло. Да, все его помнят, хотя бы по тому бесчинству, которое устроили фанаты на Манежной площади. Оно стало безобразной, постыдной гримасой отчаяния болельщиков.
Тогда битое стекло и покалеченные иномарки списали на нерасторопность милиции, которая не справилась с разгневанными молодыми мужчинами. Но тогда же российская общественность воочию смогла узреть, сколь взрывоопасен котел, в котором разогреваются национальные амбиции, пусть и лишенные политической окраски.
Вообще, футбол как элемент массовой культуры двойственен по природе. С одной стороны он является одним из способов канализации иррациональных патриотических изъявлений. Окажись в свое время у чеченцев свой Газаев, который - было такое дело - привел северо-осетинскую «Аланию» к победе в чемпионате России по футболу, возможно, мы бы ничего не услышали о таком человеке, как Басаев.
С другой стороны та же беготня с кожаным мячом 22-х мужчин по зеленому газону служит средством взбадривания, возгонки патриотических эмоций, столь необходимых для самоутверждения и самоидентификации нации.
Сегодня, как выясняется, у нас есть особо острая нужда в той победной «беготне», что зовется футболом, и родиной которого считается Англия, а королевой - Бразилия.
Россия в этом ряду - Золушка, Гадкий утенок и Царевна-лягушка одновременно.
Но дело делаться стало скорее сказывающейся сказки. В предварительном турнире наша сборная вдруг затмила Англию. «Зенит» только что взял кубок УЕФА. Это почти как Петр Первый прорубил окно в Европу. Осталось стать сильнейшими на континенте на уровне национальных команд.
К тому же и эмоциональный фон благоприятный. Мы уже впереди планеты всей в области канадского хоккея. В области поп-музыки впереди Европы всей. Как тут нашим победным претензиям не взорлить! Ну и, разумеется, как бы не плюхнуться мордой в лужу с такой высоты. Ведь будет больно.
***
Если говорить о пользе болельщицких страстей для общества, то она также очевидна, как очевидны риски, связанные с ними. Футбольный патриотизм давно уже служит чем-то вроде легальной крыши для экстремизма в рамках национальных чемпионатов.
Крыша вполне надежная. Хоть в масштабе двора, хоть на уровне города, региона, страны, континента и, страшно подумать, расы.
«Крыша» позволяет людям на стадионах выражать свою агрессию в словах и в жестах, коими она, увы, нередко не ограничивается и затем выплескивается на улицы, где все нередко кончается кровью и увечьями. Но эти же полуузаконенные приступы злобы можно рассматривать как прививку против опасной инфекционной заразы. Делая ее, гражданское общество в сравнительно легкой форме переносит ту самую болезнь, от тяжелой формы которой она его должна обезопасить.
Вообще же, когда начинается эпидемия, один из советов, который дают врачи, - избегайте мест скопления народа. По этой причине я уже давно не хожу на стадион болеть вживую. Предпочитаю переживать по телевизору: и дешевле, и безопаснее.
Что же касается природы патриотических страстей и форм их выражения, то людям от рождения свойственно чувствовать свою принадлежность к какой-нибудь группе людей - семье, клану, сословию, нации...
С развитием цивилизации местечковая, национальная или расовая солидарность, как мы сегодня понимаем, никуда не исчезает; она сублимируется, вытесняется в подсознательное, или берется под контроль сознанием.
Отсюда возникает иллюзия, что национализм нечто реликтовое, рудиментарное и некультурное, загнанное в подвал массового сознания. Отсюда возникает искушение, что его можно мобилизовать для завоевания политической власти и распространения последней на соседние страны и регионы. Что и сделал некогда камрад Гитлер.
Возможна и иллюзия альтернативы: национализм, якобы, можно победить посредством неустанного просвещения народных масс, попутно, давая ему возможность время от времени выражать себя в более или менее невинных формах. Например, в спорте. И особенно в футболе, как в самой массовой и общедоступной игре минувшего и наступившего веков.
Все так: футбол - и яд, и лекарство. К тому же он до предела коммерциализирован. Потому не застрахован от коррупции. Но при всем притом таит в себе ген такой самодостаточной витальности, какой не знает ни одна другая придуманная человеком игра.
На эту тему сравнительно недавно был снят художественный фильм «Гарпастум». Он возвращает нас к началу ХIХ века, но имеет некоторое отношение и к началу ХХI века. Его герои, прототипами которых стали замечательные футболисты братья Старостины самозабвенно отдаются футболу, поскольку чувствуют себя пасынками Истории-мачехи. Что они ей, бросившейся в пучину мировой войны, затем - революции, потом - гражданской войны, ударившейся в декаданс, погрязшая в кровавых погромах... И что она - им...
Они за круглый мяч, за несерьезную забаву английских моряков уцепились, как за якорь. Тогда было смутное время, и теперь оно находится в разобранном состоянии.
Смутное время играет с мальчиками, как с мячиками. До той поры, когда они сами не овладевают искусством жонглирования мячиков.
В минуты роковые отдельный человек чувствует себя особенно неприкаянным и почти невесомым. Все ориентиры сбиты. Космос ощущается как Хаос. Жизнь - как игра случая. Или игра в случай. Недаром столь бурно и стремительно сразу после крушения советского режима у нас развилась индустрия казино.
А футбол - это не казино. Это игра Мастера с Его Величеством Случаем.
Когда она достигает высокого совершенства, тогда приковывает к себе внимание миллионов. В том числе и тех миллионов, которые никогда не увлекались футболом, не интересовались им... Бывает это в финалах Лиги чемпионов и УЕФА, а также на чемпионатах Мира и Европы.
...А потом, вспомним, что именно футбол глобализовал мир, который прежде жил от одной мировой войны к другой мировой войне. От одной всемирно-исторической революции - к другой столь же всемирно-исторической революции.
Но лично я ловлю себя на мысли, что живу по другому календарю - от того чемпионата мира, который состоялся, до того чемпионата Европы, который начнется завтра.
***
А напоследок вам скажу: сколь ни сильны и иррациональны страсти в момент поражения или победы национальной сборной, они все имеют способность довольно быстро остывать и притупляться. Они всего лишь - эмоциональный фон нашей быстромелькающей повседневности. Ну проиграют наши, ну не выйдут они из группы... Почувствую ли я себя опозоренным, уязвленным?.. Почувствую ли я задетой свою гордость великоросса? Да, нет. Но настроение, конечно упадет. Работать буду без душевного подъема.
Если какие раны время лечит, то в первую очередь те, что нанесены спортивными поражениями. Потому, что здесь нагляднее все6го пробивается принцип: сегодня ты, а завтра я.
И потому, если есть менее надежные основания для национальной гордости, то это спорт больших достижений. Потому что они в большинстве случаев - скоропреходящие.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
