Андрей Кисляков, политический обозреватель РИА Новости.
Лето еще только началось, и американцы даже толком не приступали к запланированным на этот сезон двум комплексным испытаниям своей противоракетной обороны, но в России как военные, так и политики вновь заговорили о вредоносных для нашей страны последствиях развертывания Пентагоном элементов ПРО.
Так, 2 июня директор Департамента Северной Америки МИДа Игорь Неверов заявил, что в Министерстве далеко не уверены, удастся ли в принципе договориться с американцами по проблеме ПРО. Основная мысль заявления российского дипломата сводится к тому, что Россия все же недовольна предложенной американцами степенью открытости в отношении третьего позиционного района этой системы в Чехии и Польше. «Эти меры (призванные доказать, что антиракеты в Польше и радар в Чехии не направлены против России - А.К.) обсуждаются, однако пока даже нет ясности, что же нам предлагается - не в принципиальном, а в конкретном плане. Соответственно неясно, как на этой основе договариваться».
Военные, со своей стороны в лице заместителя начальника Главного управления международного сотрудничества Минобороны генерал-лейтенанта Евгения Бужинского заявили в конце мая, что «развертывание третьего позиционного района ПРО США...имеет ярко выраженный антироссийский характер».
Между тем, итоги весенней встречи Владимира Путина и Джорджа Буша в Сочи, где они последний раз встретились как главы государств, очертили, казалось, дорогу, по которой можно достичь взаимопонимания по ключевым аспектам ПРО. Во всяком случае, российские дипломаты самого высокого ранга отметили готовность американцев к диалогу, с одной стороны, а с другой - высказали удовлетворение усилиям США «минимизировать наши озабоченности относительно планов ПРО». Не слышно было былых грозных окриков в адрес США и европейцев, пожелавших приютить ракеты с радаром, со стороны наших военных.
И вот - опять. Создается впечатление, что есть в этой самой ПРО какая-то заковыка-заноза, которая и не дает покоя нашим политикам, а особенно - военным. Причем эта наша «головная боль» неподвластна пока никаким переговорам и консультациям.
Между тем, все не так уж и сложно. Начнем с политиков. В их епархии существует приход, трогать который сегодня нельзя. Это - наши отношения с Ираном. Не будем вдаваться в дипломатические подробности, отметим только, что дружба с Ираном нам важнее сглаживания ПРО-углов. С другой стороны, именно Иран - та страна, из-за которой создание противоракетной обороны провозглашено в Соединенных Штатах национальной политикой. Иными словами, российская и американская позиции относительно иранской ракетно-ядерной угрозы полярны, и нет никаких признаков сближения подходов.
С военными сложнее. Обратим внимание на одно противоречие, которое присутствует в риторике начальствующего состава наших Вооруженных сил, когда речь заходила и заходит о ПРО. Уже без малого два года российский генералитет говорит об угрозе стратегическим интересам страны, разверни американцы элементы ПРО в Европе или где либо еще.
До последнего времени безальтернативно подчеркивалось, что нашим асимметричным ответом американским планом есть и будет укрепление и совершенствование ракетно-ядерного потенциала - путь он старый, но надежный и испытанный.
Но, оказывается, не все так просто. Генерал Бужинский в преддверии летних отпусков заявил, что «мы думаем над асимметричными мерами, они есть, но я конкретно их назвать не могу. Мы люди военные и мыслим категориями потенциалов технических возможностей, чтобы свести к минимуму наши потери».
Странно, до него конкретно стратегическое ядерное оружие не раз называлось в качестве альтернативы ПРО и нашим президентом, и министром обороны, и начальником Генерального штаба. Что-то изменилось.
А то, что становится ясно: не могут 10 антиракет в Польше сегодня угрожать российским сотням ракет, и еще долго не смогут ни 10, ни 50 или 100. Да и не собираются американцы ядерно воевать. Другое дело - обычные средства или высокоточное оружие на основе многоэшелонных космических аппаратов. Именно космическая составляющая, разрабатываемая в настоящее время в США по программе ПРО, дает неограниченные возможности вести не только всеобъемлющую разведку, но и обеспечивает нанесение ударов в минимальные сроки по огромным территориям.
Так что абсолютно прав российский генерал, говоря о потенциалах и технических возможностях. Вот только нет пока у нас должных потенциалов. Нечем пока ответить войскам, случись угроза массированной атаки высокоточных ракетно-бомбовых средств. Для этого нужна мощная комбинированная система на основе противовоздушной обороны и обороны от оружия поражения из космоса - воздушно-космическая оборона (ВКО).
В начале года главком ВВС генерал-полковник Александр Зелин признал, что «нынешнее состояние элементов воздушно-космической обороны оценивается как критическое». Причем, сегодня нет даже ясности, под чьим командованием целесообразней сосредоточить силы и средства будущей ВКО. Не лучше обстоит дело и с вооружением.
Единственным ракетным комплексом, способным решать задачи противодействия нападению с воздуха и из космоса, является комплекс С-400 «Триумф». Но этой системе до истинного триумфа еще очень далеко. Да и нет его - развернутого хотя бы в нескольких позиционных районах. Пока на вооружении С-400 поступил в единственный ракетно-зенитный полк, дислоцированный в подмосковной Электростали.
Говорить, в таком случае, о скорой возможности защитить от воздушно-космического нападения основные административные и промышленные центры России не приходится. Этот фактор не может не беспокоить российское военно-политическое руководство, и уж, конечно, не прибавляет любви к американской ПРО.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
