Александр Фирер, балетный критик, для РИА Новости.
Вековой юбилей великой балерины Марины Тимофеевны Семеновой - грандиозное событие XXI века. Случай беспрецедентный: впервые Большой театр празднует 100-летие ныне здравствующей балерины. Богини академического танца!
Величие таланта Семеновой вне времени. Она - знаковый символ танца, вписанный в креативные свершения человечества. Первая советская балерина, открывшая новую эпоху исполнительского искусства.
Марина Семенова - идеальное воплощение русской школы ХХ века. В ее лице был явлен новый облик балерины, исключавший любую манерность. Как с первых секунд в записи мгновенно узнаваем неповторимый тембр голоса Марии Каллас или Федора Шаляпина, так идентифицируем и точеный, горделивый абрис Марины Семеновой.
Кстати, фотохудожники семеновской эпохи обожали снимать балерину со спины, ловко экспериментируя и жонглируя ракурсами, игрой светотени. Семеновский силуэт сразу сканируем балетоманским глазом даже с самой несовершенной фотографии. Если бы Микеланджело ваял образ Терпсихоры XX века, то именно Семенова была бы его моделью. Она была награждена свыше раритетной балеринской породой - царственные повадки, горделивая посадка головы, аристократическая стать спины, дивные линии плеч, античная лепка ног и мягкие выразительные руки.
Ее музыкальный и каллиграфически родниково-чистый танец стал эталонным в балете XX века. Широта и сила движений, невероятное ощущение свободы ее выступлений потрясало современников. Семенова знала секреты мастерства и была посвящена в сакральные таинства танцевального искусства. Истоки шли от великого педагога Агриппины Вагановой: Семенова - шедевр ее педагогического гения, первая и лучшая ученица. Она выучила и воспитала ее в старых добрых традициях. А, высоко ценя итальянскую виртуозность, гармонично добавила и новую технику.
Марина Семенова, представ в 1925 году перед ленинградской публикой в балете Делиба «Ручей», ошеломила всех буквально. Выступление юной балерины в этом старинном балете, по словам критиков, произвело эффект «разорвавшейся бомбы», напрочь отбросив рефлексирующие тезисы о нежизнеспособности классического танца. На выпуске из хореографического училища Семенову воспринимали не просто как ученицу, но как готовую балерину, за всю историю классического балета никто из танцовщиц не имел таких совершенных данных. Ее дебют - яркое антре Балерины, властно ступившей в царство классического танца XX века.
В годы работы в Ленинградском театре оперы и балета в гармоничном альянсе с Вагановой она кропотливо и вдохновенно создала драгоценный шлейф балеринских партий. Она вдохнула жизнь в переживавший тяжелый кризис классический танец. Семенова в буквальном смысле реанимировала его, возродила из послереволюционного забвения и «затяжной болезни», привнесла в академическую лексику ликование жизни и красоту классического абсолюта. Высокая проба ее искусства снайперски брала зрителя в плен - такова интервенция ее таланта!
В 1930 году Семенова переехала в Москву, в Большой театр, став кумиром столичной публики. Она была первым лебедем, «прорубившим сильными крыльями окно» в Большой, основав мощную традицию «миграции» лучших ленинградских танцовщиц в Москву. Знаменитая сцена жаждала такой балерины: театр с его классической колоннадой и фасадом, великолепием лож с убранством из золота и красного бархата был достойной огранкой ее таланта, аполлоническим кавалером царственной балерины.
До Семеновой таких роскошных балерин в Большом театре не было. Ее искусство - не только ренессанс классического танца ХХ века, но и ренессанс Большого балета. Именно здесь на благодатной почве московских традиций божественно расцвел талант Семеновой. Она в резонансном великолепии соединила первостатейный академизм вагановской школы, ликующую харизму московского стиля и мощную энергетику своего таланта. Тут она станцевала самый московский балет «Дон Кихот». В танце Китри и Уличной танцовщицы в этом балете она показывала обворожительную женщину, привыкшую властвовать. На московскую почву лег и семеновский жесткий нрав, и прямота, и острый ум, и беспощадный язык.
Из Семеновой трудно было сделать балерину-икону. Вольнолюбивая на сцене, она таковая и в жизни, которую тем самым себе усложняла в те непростые годы.
Экстраординарным общеевропейским событием 1935 года стало выступление Марины Семеновой в «Жизели» на сцене Парижской оперы с Сержем Лифарем, который так и не простил ей ошеломительного успеха у французской публики.
Однако 30-40-е годы эпохи драмбалета были больше вотчиной актрис психологического театра, чем академической виртуозности. И так сложилось, что дарование Семеновой не в полной мере ей соответствовало. Потому классическая балерина в чистом виде оказалась не востребована новым репертуаром. Она не участвовала в таких эпохальных постановках, как «Ромео и Джульетта», «Бахчисарайский фонтан», «Лауренсия», «Красный мак». Первых партий в те годы для нее было создано мало. Она исполняла в основном второстепенные роли, хотя по масштабу своего дарования была достойна большего.
Семенова была лучшей классической балериной, но такой статус в мировом масштабе ей тогда присвоен не был. Да и сошла со сцены она рано, до того, как начались масштабные гастроли Большого за рубежом. Но безграничная любовь к Семеновой и обожание публики не меркло никогда. Для учениц хореографического училища она была эталонным объектом для подражания. Балерина всегда пользовалась недосягаемым внутритеатральным уважением и высочайшим профессиональным авторитетом. Галина Уланова, появившаяся в Москве в середине 40-х, была больше обласкана государственными регалиями и имела официальный статус первой в театре. Зритель же воздавал Семеновой то, что недодавало ей государство. А ее реноме в среде коллег компенсировало обделенность правительственными почестями.
Завершив в начале 50-х годов танцевальную карьеру, Марина Семенова полвека готовила учениц, став одним из лучших педагогов Большого театра. Как и Ваганова, она глубоко знала и анатомию, и методику обучения классическому танцу, была всемогущим диктатором балетного класса и умела грамотно учить. Также славилась крутым педагогическим нравом, могла «припечатать» учениц со знанием дела. Ее жесткого словца побаивались: оно врезалось в память и закреплялось за «потерпевшим». Не одну балерину Семенова «привела в чувство». Она отшлифовала целую плеяду первоклассных танцовщиц, многим дала путевку в жизнь, готовя к конкурсам
Невозможно забыть, как в 1985 году на церемонии представления членов жюри Московского международного конкурса артистов балета в Большом театре весь зал, когда появилась Марина Семенова, встал и разразился 15-минутными овациями. Неистово кричали «Семенова, браво!», зал скандировал, творилось что-то невероятное. Это фактически был срыв официальной догмы, вызов, протест публики против долголетнего административного забвения Семеновой как главной героини и гордости театра. И, конечно, это было горячее объяснение в любви любимой Балерине.
В слове Балерина и в ее звучном имени по восемь букв. А восемь - символ бесконечности. Это неслучайное лингвистическое тождество. Это ключевой лейтмотив явления под названием Семенова.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
