Еще неделя и один день. И все. Солнце, море, сон, друзья, книги... Не-а. Все не так. Несколько часов передышки - и в Белый дом. И снова «на галеры». Страну сдал - страну принял.
Недавно один человек, размышляя о последних ожидаемых передвижениях, заметил: «Он продолжает работать на историю». Он хочет войти в летописи как созидатель, вершитель, автор «золотого века». И хотя народ уже по гроб жизни будет ему благодарен (опыт предыдущих правителей показывает, что свои невзгоды, если они случаются, люди обращают не на прежних руководителей, а на тех, при ком все и происходит), он все же опасается, что что-то пойдет не так, и он не простит этого себе и другим всю оставшуюся жизнь.
Тут есть определенный парадокс, потому что все годы своего правления, а последние особенно, он сам и его окружение ежедневно подчеркивали тему стабильности, преемственности и незыблемости. Одна партия, один рулевой, один центр принятия решений, одна линия. А в итоге, получается, что так просто, в один день, всю эту конструкцию оставить нельзя. То есть выходит, что она гораздо более уязвима и хрупка, чем принято считать. И при всех имеющихся механизмах и возможностях она все еще пребывает на «ручном режиме».
Другой аргумент, который ныне приводится, тоже с подвохом, если всмотреться. Его особенно любят использовать высокие чиновники, партийцы и разные «сторонники курса». Они говорят, что, дескать, вот какое мужество: задав цели и придав всему этому вектор движения, он теперь возьмет на себя ответственность за реализацию всего задуманного. Однако из этого следует два предположения. Первое - получается, что до сего момента вроде как ничего и не реализовывалось, а вот сейчас все и начнется. Тогда спрашивается, чем все остальные занимались последние месяцы, если не годы, и как функционировала система, порождавшая идеи, но не осуществлявшая их? Можно поставить вопрос по-другому: если (о чем тоже говорится немало) начинается принципиально, качественно новый этап реализации целей, то почему все наши этапы странным образом совпадают с политическими циклами? Ведь стабильность и преемственность как раз и были ориентированы на то, чтобы проходить эти точки максимально спокойно и незаметно.
А второе - получается, что на фоне стабильности, роста качества жизни, появления новых задач эпоха не породила плеяду исполнителей, которые в состоянии «подхватить и продолжить». То есть «опять все самому», другие либо не выросли, либо не обрели доверия. Что тоже странно: вроде бы множество новых людей и управленцев страна узнала за последние 4-5 лет, им доверены в управление ключевые отрасли и миллиарды. А положиться не на кого. Выходит, за эти годы появилась и окрепла элита, которая ежедневно присягает в единстве, верности и преданности, но которой именно тот, кому она присягает, не верит ни на йоту.
И уходя, не уходит, поскольку не может ни на кого положиться. И сотрудников, с кем проработал бок о бок несколько лет, еще до собственного прихода переводит в Белый дом, и порядки там выстраиваются загодя, чтоб через 9 дней там все работало «как часы». И сам он не может оставить все это хозяйство даже на недельку, чтобы просто побывать в отпуске. Ведь, казалось бы, нет никакой насущной необходимости устраивать парламентское спецзаседание на праздники, чтобы проголосовать и через несколько часов после сдачи поста наделить новым постом, чтобы, не дай Бог, страна не осталась без власти даже на майские праздники. Копает она грядки на свои заветных сотках, а о ней непрестанно думают и заботятся в высоких кабинетах. Ни на день не оставляют своим вниманием.
Как будто все чего-то все время опасаются... То ли неэффективности дальних, то ли непредсказуемости ближних, то ли собственного бездействия. Чтобы ни один час не пропал, работать, работать и работать. Все по-быстрому. По-быстрому перевели сотрудников на новые ответственные посты, по-быстрому наградили особо отличившихся на «прежних участках работы», по-быстрому помянули предшественника...
А он, между тем, просто уходил. Уходил с тяжелым чувством, что оставляет страну в непростое время. Что клясть будут чаще, чем благодарить. Да и мужества уйти зачастую нужно не меньше, чем мужества прийти. Но в то же время понимал, что теперь наступает время других. Он сделал то, для чего был призван, и понимал, что не вправе делать больше...
Ныне иначе. Возможно, время еще не изменилось, а возможно его, это самое время, решили менять не радикально, а плавно с него соскользнуть, уводя за собой остальных, чтоб не мешали вновь приходящим. До одного события меньше двух недель, до другого - меньше 4 месяцев. До даты, когда он вошел во власть. 9 лет назад. Как много изменилось с тех пор, каких перемен ждать ныне...
Наступают самые тяжелые недели. Недели уходов-приходов, когда одни будут метаться, другие обживать новые кабинеты, третьи мечтать об этих кабинетах. Одни начнут торжествовать, другие нервничать, третьи грустить, четвертые выжидать. Плавности все равно не получится, что-то да вылезет с острыми углами, хотя народ об этом и не узнает.
Да и что ему до этого? Ему дан образ стабильной жизни, которая стала сильно лучше, а станет еще лучше. Он обещал, потому от него этого продолжают ждать; не исключено, что в этом и есть колоссальный страх и одна из причин не-ухода: что вдруг в один прекрасный момент ждать перестанут или начнут ждать от другого. Тут тоже небольшая ошибка: стабильность наступает, именно когда перестают ждать неожиданностей. Или, как минимум, не опасаются их.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
