Руслан Салахбеков, РИА Новости
Осенью 2007 года в пензенском селе Никольское случилось событие, которое надолго изменило жизнь никольчан и которое, несомненно, войдет в историю села как один из ярчайших ее эпизодов. Своего земляка Петьку, или Петра Кузнецова, они и раньше знали как человека, сильно увлекшегося религией, беспрестанно молящегося и постящегося. Уже привыкли к десяткам съехавшихся к нему последователей со всей страны и даже из-за ее пределов. Но когда в ноябре выяснилось, что они вырыли подземное убежище и ждут в нем «конца света», маленькое Никольское с его тремястами жителями оказалось под прицелом телекамер со всего мира - началось самое настоящее реалити-шоу под названием «Пензенские затворники», участниками которого поневоле стали и местные жители.
Деревенские гостиницы: от 500 рублей в сутки
«Это сейчас вы стали спокойные, а то сначала ходили как ненормальные, приставали ко всем: ну расскажите что-нибудь про затворников. А что мы расскажем, что мы знаем? Один Петька только наш, остальные же приезжие. Ваших поначалу и в дом не пускали пожить, мало ли что... И машины им на дороге не останавливали, попутку не могли поймать», - говорит Антонина Баканова, или тетя Тоня, в доме которой на Заречной улице остановился корреспондент РИА Новости.
Сейчас и попутки останавливаются, и дома журналистам сдают - привыкли. Заселиться в дом к местным жителям стоит от 500 до 1000 рублей в сутки. Причем от цены не зависит, жить ли постояльцам с хозяевами или без, будут ли их кормить. Кто как договорится. Надо сказать, что работы в селе нет, доходы в основном с пенсии, которая здесь около 3 тысяч в месяц, и с приусадебных участков. Поэтому удается неплохо по сельским меркам подработать. Правда, в селе сдаются всего несколько домов - привыкшие к большому городу журналисты часто предпочитают гостиницы в Беково (райцентр), Сердобске (соседний райцентр) и даже в Ртищево соседней Саратовской области.
И вообще большого дохода от наплыва приезжих сельчане пока не получили. Тетя Тоня, которая открыла недавно свой магазин, говорит, что журналист заходил туда только однажды, за сигаретами, да и то не купил - такие, мол, не курит.
«А вот сегодня наши пришли, ящик пива взяли. Потом они же пришли, еще ящик взяли. Потом еще 10 бутылок... Вот скажи, как они жениться будут? Им до девок что ли, пьяницам?!» - сокрушается тетя Тоня, которую судьба односельчан волнует гораздо больше, чем сигареты для капризного журналиста.
Петр Кузнецов: чужой среди своих
«Ну и натворил делов Петька, ну и взбаламутил всех! А мать как радовалась поначалу: Петька-то какой стал, все богу молится, только об этом и думает. Вот, домолился...» - так говорят сельчане о своем 44-летнем земляке, предрекающем «конец света». Из никольских среди затворников только Кузнецов - его семья давно живет в доме на сельской окраине с живописным названием Погановка. А все его последователи - не местные. С самого их появления сельчане отнеслись к пришельцам настороженно.
«Они здесь давно, прошлой весной уже точно были. Петька накупил им тут несколько домов, в них и жили. И у Петьки дома тоже жили. Странные какие-то. Вот дети играют на улице - даже не здороваются», - говорит тетя Тоня.
Не сказать, чтобы тетя Тоня сильно не любила последователей Кузнецова, но относится к ним настороженно.
«В церковь нашу не ходят, хоть и говорят, что православные. У нас-то в деревне церкви нет, мы ходим в Хованщино (село в 9 километрах от Никольского). А они и туда не ходят. Мол, неправильная у вас церковь! Построили у кузнецовского дома свою, «правильную» молельную... И сам Петька странный стал. Бороду отрастил. Здороваешься с ним, а он тебе до земли кланяется...», - непривычное поведение позволяет тете Тоне безошибочно определить: некогда свой Петька Кузнецов теперь уже человек из другого мира. Село живет весенне-полевыми работами и скорой Пасхой, а Кузнецов и его люди - скорым «концом света». Кузнецовская община и остальное село живут как будто в параллельных мирах.
Женский бунт, осмысленный и беспощадный
Повышенное внимание власти к последователям Кузнецова злит никольчан не на шутку. Поэтому когда возникают проблемы, пусть обычные для села или даже общие для всей страны - все бочки катятся на затворников. И на власть, которой сельчане не особенно жалуют.
15 апреля в Никольском подорожал и без того недешевый хлеб - с 13 до 14 рублей за буханку. «Говорят, из-за бензина хлеб подорожал! Как же, к этим ненормальным (затворникам) ездить - бензин есть! Им все бесплатно готовы везти, лишь бы ублажить! А нам сразу цену подняли!», - зашедшая в гости к тете Тоне соседка очень недовольна.
Досталось затворникам (заочно) и власти (очно) и 16 апреля, когда дядя Вова с Заречной улицы спилил березу, а она упала на провода и оставила без электричества половину села. Дежурные электросети неосторожно нагрубили позвонившей сельчанке в том смысле, что все претензии к дяде Вове. А в этот момент глава района Владимир Протоворов приехал в дом Кузнецова на переговоры - возмущения сельчан не было предела! В селе света нет - а он к этим «монахам» (так их здесь называют) на поклон! В итоге самая активная часть населения - женщины - заблокировала районному голове выезд из кузнецовского дома и выпустила только под обещания восстановить порванные провода. К вечеру свет в домах зажегся, но разговоров хватило на несколько дней - о том, что как к затворникам, так сразу, а как свет в селе починить...
Милиция - журналисты: кто кого пересидит
Возле Гречичного оврага, где обосновались затворники, две группы дежурных - журналисты и сотрудники милиции. Они расположились по краям оврага и неустанно следят друг за другом. Чуть не так поведут себя милиционеры, покажется журналистам что-то подозрительным - тут же бегут вниз смотреть, может, будет повод для новости. А если журналисты подойдут слишком близко к убежищу - уже бегут милиционеры: близко подходить запрещено.
«Ходим каждый час, смотрим, изменилось ли что. Зимой холодно было, хорошо, у нас в вагончике буржуйка. Вот сейчас потухла, надо бы зажечь...», - сотрудник ежится от ветра, который на овраге дует практически всегда.
Милиция дежурит круглосуточно. Живут в вагончике на колесах, из которого торчит труба - зимой без печки точно замерзли бы. Вокруг входа в убежище лента, за которую они обязаны никого не пускать. Сначала лента была по обе стороны оврага, сейчас уже начинается у милицейского вагончика и заканчивается за входом в убежище затворников - огородили по минимуму.
«А вот если мы на пять минут уйдем, ваши-то, журналисты, сразу в пещере будут (смеется). А ваших я уже некоторых знаю. Тут Максим с «НТВ» с самого начала. Уже, говорят, и жену сюда привез, в Беково она вроде бы живет. Говорят, и машину здесь купил, на ней и ездит из Беково к оврагу» - имени сотрудника корреспондент решил не спрашивать - на всякий случай, чтобы у того не было проблем с начальством.
Собственное расследование жителей Никольского
Новости про затворников жители Никольского отслеживают не хуже журналистов, интересуются любыми подробностями. Когда отшельники вдруг куда-то засобирались осенью прошлого года, сельчане тут же начали собственное расследование. Сначала их, правда, удалось сбить с толку - кузнецовцы сказали, что уезжают в другую деревню. Но потом сельчане узнали про сидельцев в овраге, и расследование пошло по верному пути.
«Кузнецовский дом-то где стоит? Овраг прямо от него и начитается (от дома до подземного убежища метров триста). Они и ходили по оврагу, поэтому никто их и не видел. Ходили по двое-трое, наверное, рыли, потом так же и вещи носили», - делится результатами проведенного всем селом расследования тетя Тоня. Говорит, что люди Кузнецова с самого начала не хотели, чтобы на них лишний раз внимание обращали. Поэтому, говорит, и выбрали такое тихое место - даже не на окраине затерянного в средней полосе России Никольского, а в овраге, где вообще никого никогда не бывает.
Все передвижения последователей Кузнецова, конфликты внутри общины жители Никольского отслеживают с не меньшим интересом: «Ну да, Недогон (Виталий Недогон - один из лидеров сообщества Кузнецова) сказал, что никуда не поедет, пока своих денег из Петьки не вытрясет. Ну да, а куда он поедет, если дом свой и вообще все продал и все деньги Петьке отдал?». Или: «А Недогонов-то сын приходил к соседу, а Мишка ему и говорит: вот что вы творите, делать вам нечего! А он: будет о чем детям рассказать!».
История с затворниками стала для сельчан чем-то вроде сериала или даже реалити-шоу. Их интересует все: приезд вице-губернатора, который все пытается поговорить с затворниками и слышит в ответ только «охранные» псалмы от непрошенных гостей; выдворение пятерых затворниц - гражданок Белоруссии; якобы имевший место развод с женой того самого Недогона, который живет теперь в отдельном доме.
Больше всего в этой истории сельчанам не нравится то, как показывают устроившие реалити-шоу журналисты село и его обитателей. «Вон, по телевизору говорили, что тут у нас захолустье, нет ни газа, ни электричества, везде грязь... Вот когда показывают, выберут самое грязное место - и показывают! Специально, что ли, делают?!» - тете Тоне за село обидно. Хотя ей по большому счету не до журналистов и не до затворников, как и большинству местных жителей. Надо за хозяйством смотреть: поросята, куры, дом с приусадебным участком. Тут магазин еще, торговать надо... Жизнь продолжается.
