Петр Гончаров, политический обозреватель РИА Новости.
Прошедшее в Москве первое заседание Рабочей группы Люксембургского форума «По предотвращению ядерной катастрофы» было посвящено ядерной программе Ирана. Иранская ядерная программа сегодня, благодаря в основном усилиям её нынешнего адепта президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, вышла за рамки «национального приоритета» страны (так принято говорить о статусе программы в Тегеране) и стала головной болью глобального масштаба. Поскольку, по устоявшемуся мнению, ряд особенностей ядерной программы Ирана однозначно указывают на её военную направленность наряду с мирной.
В частности, зачем Тегерану собственная программа по обогащению урана при наличии в Иране не то чтобы недостаточного, а мизерного количества урановой руды? Ведь речь идет не об ограниченном количестве обогащенного урана в исследовательских целях, а о его промышленных объемах. И это притом, что любой поставленный в Иран ядерный реактор сможет успешно работать, как показывает практика, только на топливе страны-поставщика или другого международного поставщика - но чьем угодно. (Даже нефть, как известно, бывает разная, и не всякое перерабатывающее предприятие способно работать на какой угодно нефти).
Тогда зачем нужен обогащенный в Иране уран?
Есть и более серьёзные основания, подтверждающие версию о том, что Иран последовательно стремится стать государством, владеющим ядерным оружием. Например, тот факт, что Иран форсированно создает арсенал ракет, фактически средней и большей дальности. Естественный вопрос: зачем Ирану ракетоносители с дальностью поражения от 2-х до 6 тысяч километров при отсутствии ядерной начинки для них? Ведь стрельба, по большому счету, «по площадям» и одним боезарядом вообще абсурдна, если этот боезаряд обычный, а не ядерный.
Поэтому вопрос на заседании, участниками которого были эксперты России и США в области нераспространения ядерного оружия, стоял так: возможно ли, по крайней мере, замедлить продвижение Ирана к созданию собственного ядерного оружия и выходу из ДНЯО? И каковы перспективы разрешения иранской ядерной проблемы в контексте принимаемых Советом Безопасности ООН по Ирану резолюций (то есть какой от этих резолюций толк)?
Увы, как оказалось, перспективы пока особого оптимизма не внушают. Санкции Совбеза желаемого результата не дают. Более того, после каждого их ужесточения только увеличивается количество центрифуг на обогатительном комплексе в Натанзе. Наконец, как выяснилось, Иран вообще считает, что два последних доклада директора МАГАТЭ закрыли все вопросы к иранской ядерной программе, вызывавшие озабоченность мирового сообщества. Поэтому речь на заседании, фактически, шла о том, как сделать более убедительными для иранской политической элиты сигналы, исходящие из СБ ООН. Как, с одной стороны повысить эффективность санкционного режима, а с другой - привлекательность проектов сотрудничества в случае согласия иранских властей пойти навстречу СБ ООН. Экспертами были рассмотрены практически все возможные варианты в классическом жанре «кнута и пряника». В качестве поощрения, например, в обмен на подтвержденную МАГАТЭ транспарентность иранской ядерной программы, Ирану могут быть поставлены современные технологии, включая возможность создания международного центра по обогащению урана на иранской территории. Фактически, речь идет о реализации инициативы Ахмадинежада, которую он, начиная с 2005 года, постоянно реанимирует. А учитывая тот факт, что Иран вряд ли откажется от национальных исследовательских работ в области обогащения урана, следует предложить Тегерану ограничить эти работы приемлемым для таких целей количеством центрифуг.
Сложнее дело обстоит с «кнутом». Как выяснилось, не каждое ужесточение санкционного режима может обойтись без серьезных побочных проблем. По существу, клубу экспертов пришлось искать «такое решение, которое бы на практике было меньшим злом, чем бездействие». В качестве наиболее действенных международных санкций рассматривался вариант запрета на любые новые контракты с Ираном (и в первую очередь инвестиционного характера) в нефтегазовой сфере, а также ужесточение финансовых санкций.
С учетом того, что в иранской экономике в результате введенных, даже достаточно «мягких», финансовых санкций уже намечается кризис банковской системы, плюс - рост инфляции за прошедший иранский год до 20%, плюс - безработица чуть ли ни в 30%, предложенные санкции могут стать действенной мерой. Мерой, которая подтолкнула бы, наконец, нынешнее иранское руководство к переговорам с международным сообществом. Хотя и эта мера не дает гарантий того, что Ахмадинежад, связавший свою ядерную политику с «величием духа иранской нации», отступит от своего курса.
В принципе, эксперты предусматривали и другой сценарий. На заседании прозвучала мысль: может быть, настало время признать Иран ядерной державой? С соответствующим возложением на него обязательств по вхождению в международные договоренности, с повышенным к нему вниманием и использованием совершенно других механизмов сдерживания?
В ближайшие дни Люксембургский форум опубликует свои предложения для Совета Безопасности ООН по иранскому ядерному досье по итогам заседания Рабочей группы экспертов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
