Галина Зевелева (Вашингтон), для РИА Новости.
Один из эпизодов последней речи президента США Джорджа Буша (10 апреля) ускользнул, похоже, от внимания комментаторов. А зря - ведь Буш назвал двух врагов, которые мешают победе США в Ираке: «Аль-Каида» с ее «идеологией террора», и Иран, оплот исламского фундаментализма. Заметим, что оба врага - идеологические. Для американского президента иракская война является важнейшим фронтом новой битвы сил добра и зла после победы США в «холодной войне». Буш считает, что в 21-м веке Америка, отстаивающая «ценности свободы», вновь оказалась на переднем крае борьбы с враждебной и опасной идеологией.
Перед началом войны весной 2003 года Буш заявлял, что главной угрозой является Саддам Хуссейн с его, как выяснилось позже, несуществующим оружием массового уничтожения. Однако план администрации США шел гораздо дальше, чем свержение диктатора. Буш провозгласил своей целью не больше не меньше как построение «демократического» Ирака, который служил бы моделью для других стран Ближнего Востока и был бы союзником Америки в борьбе с терроризмом. Спустя пять лет США, как видим, продолжают войну, а Ирак очень далек от функционирующей демократии. Не вполне понятно, кто контролирует эту страну и контролирует ли вообще, а главное, что будет с ней в будущем.
Теперь Буш увидел новую угрозу: он боится, что шиитская часть Ирака, а в перспективе и вся страна, может оказаться под контролем Ирана. В своей речи президент предупредил, что отношения США и Ирака с Ираном зависят от того выбора, который сделает руководство Исламской Республики. «У режима в Тегеране есть выбор: жить в мире со своим соседом и иметь с ним прочные экономические, культурные и религиозные связи или продолжать вооружать, обучать и финансировать незаконные вооруженные формирования, которые терроризируют иракский народ и тем самым настраивают его против Ирана». Глава Белого дома добавил, что, в случае неверного выбора со стороны Тегерана, «Америка будет действовать, чтобы защитить свои интересы, войска и иракских партнеров». Это - чисто военный лексикон.
Но не менее важным фронтом иракской войны для американского президента является борьба «идеологии свободы» против «идеологии террора». Буш вновь прибегнул к своей излюбленной параллели между войной с терроризмом и «холодной войной» и попытался доказать, что траты США на иракскую войну столь же важны, как военные расходы в эпоху идеологического и военного противостояния между США и СССР.
Говоря о военном бюджете, достигавшем в отдельные годы «холодной войны» 13% валового внутреннего продукта (ВВП) США, Буш утверждает: «Наши граждане понимали, что необходимость остановить советскую экспансию оправдывала эти расходы. Сегодня мы находимся перед лицом врага, который не только имеет экспансионистские устремления, но который атаковал нашу страну и намерен вновь это сделать. При этом наши военные расходы чуть выше 4% ВВП, что меньше, чем когда-либо на протяжении четырех десятилетий «холодной войны».
Глава Белого дома не случайно уделил внимание финансовому аспекту иракской войны. Подавляющее большинство экспертов не считает, что война в Ираке является причиной нынешних экономических трудностей в США, однако в условиях нарастания кризисных явлений и угрозы рецессии простые американцы связывают между собой эти две проблемы. Формированию такого взгляда способствует не только углубление финансового кризиса, но и данные о растущих затратах на войну. В только что опубликованной книге «Война стоимостью три триллиона» лауреат Нобелевской премии в области экономики Джозеф Стиглиц и его соавтор Линда Билмес подсчитали, что каждые десять дней войны в Ираке обходятся Америке в 5 миллиардов долларов.
Несмотря на огромные затраты, людские потери, недовольство американцев этой войной и риск войти в историю в качестве самого непопулярного американского президента, Буш не отступает. Он уверен, что именно в Ираке сходятся две самые большие угрозы Америке: «Аль-Каида» с ее враждебной идеологией и Иран, который является оплотом исламского фундаментализма. Президент фанатически верит, что победа возможна, если проявить такую же твердость, как во времена «холодной войны». Глава Белого дома, как, впрочем, и многие американцы, категорически не приемлет той точки зрения, что главным фактором окончания «холодной войны», в которой не было проигравших, была не военная мощь и твердость США, а внутренние изменения в Советском Союзе.
Трудно отделаться от ощущения, что Буш и президент Ирана Ахмадинеджад говорят на одном языке и имеют схожую систему координат, находясь по разную сторону новых идеологических баррикад, воздвигнутых вместо стен и занавесов «холодной войны». Буш при этом продолжает делать ставку на силу, тем самым умножая армию террористов быстрее, чем успевает расправляться с ними, и укрепляя уверенность Ирана в том, что обладание ядерным оружием - гарантия его безопасности. Если Джон Маккейн станет следующим президентом, политика США и ситуация на Ближнем и Среднем Востоке может так и не выйти из этого замкнутого круга.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
