Игорь Томберг, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований ИМЭМО РАН, профессор МГИМО, ИМЭМО, для РИА Новости.
Активизация иранской дипломатии в последнее время - верный признак того, что конфронтация США с Ираном по ядерной проблематике снижает накал, и силовое решение проблемы больше не кажется столь неизбежным. Для предвыборной Америки гораздо ближе цифры собственных потерь в Ираке и ипотечный кризис. Анализируя ситуацию с «российской колокольни», не стоит сбрасывать со счетов, что у Ирана, помимо политического и военного, есть и другой, вполне привычный и понятный нам ресурс международного позиционирования: энергетический. А приход на мировой газовый рынок Ирана в перспективе, может серьезно нарушить уже сложившийся баланс интересов.
По величине нефтяных запасов и добыче нефти Иран занимает четвертое место в мире после Саудовской Аравии, Ирака и Кувейта. По запасам природного газа - второе место в мире после России. В последние годы санкции, технические и политические трудности вокруг добычи газа в стране серьезно мешали развитию этой отрасли. В то же время, по мере роста цен на энергоносители интерес иностранных компаний к газовым запасам Ирана растет. И Тегеран активизирует свою энергетическую дипломатию в странах ЕС, всячески подчеркивая готовность активно сотрудничать с Евросоюзом в этой области. Со своей стороны, европейцы, обуреваемые жаждой диверсификации источников газовых поставок, пытаются отделить политику от энергетики и начинают контакты с Тегераном.
Так, с 2006 года активные переговоры с Ираном ведут португальцы. По вопросу поставок иранского природного газа в Италию договаривается компания Edison. В середине марта контракт на поставку газа из Ирана заключила швейцарская EGL (Elektrizitaets-Gesellschaft Laufenburg Group). Договор с NIGEC (National Iran Gas Export Company) стоимостью в $20 млрд. был подписан на 25 лет. Вслед за Швейцарией договор на поставку иранского газа заключила Австрия - EconGas GmbH намерена с 2013 года начать закупки.
Напомним, что проект Nabucco, который в Европе и США рассматривают как основной маршрут диверсификации газовых поставок в ЕС, разрабатывался изначально именно под иранский газ. Австрийский энергетический концерн OMV для наполнения трубопровода готовился разрабатывать иранское газовое месторождение «Южный Парс» (крупнейшее в мире, запасы достигают 3,5 трлн. куб. м газа). Но затем, в связи с обострением отношений между Тегераном и США, газопровод переориентировали на азербайджанский газ. Но этой сырьевой базы явно не хватит, ведь минимально рентабельная мощность Nabucco должна составлять не менее 30 млрд. куб. м в год.
После эффектного блицкрига российских президентов на Балканах и подписания соглашений о сооружении газопровода «Южный поток» возникло ощущение, что геополитический проект Nabucco окончательно похоронен. Однако упорство инициаторов проекта показывает, что поиск источников поставок газа еще не закончен, и одним из направлений является Иран.
Тегеран, прекрасно понимая собственную критическую значимость в проекте Nabucco, активизирует свое позиционирование в качестве альтернативы России в газовых потоках с южного направления. Недавно глава иранского МИД Манучехр Моттаки в ходе визита в Болгарию назвал участие в работе Nabucco «одним из возможных направлений сотрудничества между Ираном и ЕС». Это было сказано в Софии, где накануне был подписан российско-болгарский договор о строительстве газопровода «Южный поток». Правда, в Иране не хотели бы, чтобы в Москве расценивали это как вызов российской энергетической стратегии в Южной Европе. «Мои высказывания в Болгарии относительно газопровода Nabucco... не направлены против третьей страны», - поспешил уточнить Моттаки.
Однако так ли это на самом деле?
Приход на европейский газовый рынок Ирана в перспективе серьезного освоения его газовых запасов может серьезно нарушить сложившийся баланс интересов, и без того постоянно подвергающийся сомнению со стороны европейских потребителей.
О каких угрозах газовым интересам России можно говорить?
Иранский газ вкупе с иракским (в случае реализации активно продвигаемых американцами проектов освоения газовых месторождений Ирака) станет тем самым ресурсным фундаментом, который позволит начать практическое осуществление проекта Nabucco. Сегодня эта возможность может представляться гипотетической, однако даже сам факт наличия потенциальных резервов свободного газа для этого трубопровода означает необходимость активизации и ускорения проекта «Южный поток».
Контракт на поставку иранского газа в Швейцарию базируется на скором запуске газопровода Trans-Adriatic Pipeline. TAP - совместный проект EGL и норвежской StatoilHydro. Таким образом, иранский газ будет поступать сразу в две экспортные артерии, ведущие в Европу, - Nabucco и TAP.
А это означает борьбу за рынки сбыта. Сегодня доминирует мнение о некоей «необъятности» европейского рынка газа. И действительно, прогнозы роста потребления голубого топлива поражают воображение. Однако не стоит забывать о колоссальных усилиях (вкупе с не менее колоссальными расходами), предпринимаемых европейцами для выравнивания энергобаланса и снижения в нем доли углеводородов, а также на внедрение энергосберегающих технологий. Нельзя исключать, что в перспективе 10-15 лет эти усилия и расходы конвертируются в реальное снижение газопотребления.
Конкуренция за рынки сбыта неизбежно перейдет в плоскость ценовой конкуренции. Эта группа рисков уже начала себя проявлять после солидарного заявления газовиков Туркменистана, Казахстана и Узбекистана о переходе на европейские цены в контрактах с Газпромом. Газпром согласился, хотя для него эта ситуация ведет к сокращению возможностей маневра в случае ценовой конкуренции за рынки сбыта. В то время Иран сегодня активно спекулирует на стремлении Евросоюза не только снизить энергетическую зависимость от России, но и сэкономить. Например, цена 25-летнего контракта NIGEC с швейцарской EGL оценивается в диапазоне 10-22 млрд. евро, то есть цена 1 тыс. куб. м составит от 90 до 200 евро. У Газпрома же сегодня среднеевропейская цена составляет 240 евро, а к концу года может вырасти до 260 евро за 1 тыс. куб. м.
Пока объемы доступного для экспорта иранского топлива в страны Евросоюза не могут всерьез угрожать Газпрому, который удовлетворяет около 30% европейского спроса на газ (около 150-160 млрд. куб. м ежегодно). При заявленных совокупных объемах поставок (Nabucco - 31 млрд. куб. м в год + TAP - от 10 до 20 млрд. куб. м) и сроках реализации проекта 2012-2013 гг., оба проекта вряд ли способны кардинально поменять ситуацию на рынке, однако фактор времени является решающим.
Тем не менее, признаки смягчения в отношениях не означают, что США сняли все претензии к Ирану. Нет оснований говорить и о свободе выбора для европейцев: Вашингтон уже потребовал широкого рассмотрения контракта о поставках природного газа из Ирана в Швейцарию на предмет его соответствия санкциям в отношении Тегерана. Как бы там ни было сигнал в Женеве, да и в других столицах, без сомнения, воспринят.
И здесь появляется еще одна версия дальнейшего развития событий, значительно более выигрышная для Газпрома. Имеется в виду переориентация газовых богатств Ирана на Восток - в сторону Китая, Пакистана и Индии. Есть ли смысл Ирану ждать изменения позиции США, когда есть потребители на Востоке, готовые обеспечить колоссальный спрос на энергоносители и гораздо менее настроенные оглядываться на Вашингтон?
Совсем недавно, министр нефти Индии Мурли Деора сообщил, что Индия по-прежнему заинтересована в проведении газопровода из Ирана и планирует возобновить переговоры с Пакистаном по поводу газопровода для транспортировки природного газа из Ирана. До сих пор считалось, что против реализации проекта выступают Соединенные Штаты. Однако Индия не склонна акцентировать на этом внимание.
Очень возможно, что не конкуренция между Ираном и Россией, а, напротив, координация сбытовой политики двух крупнейших газовых держав отвечает их интересам. Поскольку иранский президент неоднократно предлагал российскому подобное согласование вплоть до раздела рынков, нельзя исключить возможности существования договоренности, по которой Россия останется главным поставщиком Европы, а Иран со своим газом не будет претендовать на рынки ЕС, а пойдет на Восток, подорвав планы диверсификации источников энергоснабжения слишком зависимой от США Европы.
Появляется все больше признаков формирования газового картеля, которые могут превратиться в организационно оформленную «газовую ОПЕК» в ходе предстоящего летом Форума стран-экспортеров газа в Москве. Во всяком случае, Устав новой организации уже подготовлен в Тегеране. Тогда могут принять четкие очертания многие полуформальные договоренности картельного типа, о существовании которых сейчас можно только гадать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
