Юрий Трофимов, РИА Новости
31 марта скончался Николай Константинович Байбаков, человек-легенда, человек-эпоха, «последний сталинский нарком», как его иногда называли.
Из 70 с лишним лет трудового стажа у него 40 лет пришлось на работу в высших государственных органах - своеобразный рекорд активного служения стране. До конца жизни он сохранял исключительную преданность нефтяной и газовой отрасли, которой посвятил более четверти века, пройдя путь от рядового инженера на азербайджанских нефтяных промыслах до союзного министра.
Родился Николай Байбаков 6 марта 1911 года в Баку - «нефтяной столице» Российской империи, а затем и Советского Союза - в семье кузнеца, который в поисках заработка приехал из Белоруссии на берега Каспия, да так там и остался. Отцу с матерью было трудно прокормить двенадцать детей, всех вырастить и поставить на ноги. Поэтому сыновья с малых лет старались помогать родителям. При всем том старательно учились, и четверо из них получили высшее образование. Трое стали инженерами-нефтяниками.
В 1928 году Николай Байбаков, к великой радости отца, поступил в Бакинский политехнический институт, самый престижный тогда вуз республики. Учиться в нем было заветной мечтой всех бакинских мальчишек, твердо усвоивших формулу: «нефть - кровь промышленности». Николай с малых лет слышал от старших об огромном значении «черного золота» и о том, что бакинские нефтяники - большие мастера в его добыче. Забегая вперед, можно отметить: когда перед началом войны в Поволжье осваивался новый нефтеносный комплекс («Второе Баку»), Байбаков, уже занимавший крупную государственную должность, именно из Азербайджана пригласил туда лучших мастеров.
С середины 1931 года студент Байбаков уже подрабатывал в инженерной должности на Ленинском промысле в Балахнах, одном из самых перспективных и развивающихся. Через год, сразу после получения диплома, его официально зачислили в штат и загрузили работой выше головы: на промыслах не хватало квалифицированных управленцев. «Жизнь торопила все мое поколение, всю страну, - написал Байбаков в книге воспоминаний «От Сталина до Ельцина». - Моя студенческая юность совпала с началом первой советской пятилетки. Тогда в основном завершилось техническое перевооружение нефтяной промышленности - первой из всех отраслей Союза. Десятки предприятий страны сумели изготовить новейшее оборудование для нефтепромыслов, отвечавшее лучшим мировым стандартам. Благодаря этому к началу 30-х годов был превзойден показатель добычи нефти 1901 года, самый высокий за весь период промышленной разработки Бакинских месторождений».
В Балахнах активно осваивали так называемые «подкирмановские» нефтяные пласты, весьма многообещающие. Недостаток их состоял в быстром обводнении из лежащих выше пластов. Байбаков задумался: нельзя ли закупорить водяной пласт цементом, подаваемым под высоким давлением? Идея, поначалу казавшаяся бредовой, постепенно обрастала реальными деталями, выстраивалась в технологическую цепочку. Проект, разработанный молодым инженером, был внедрен в практику и дал хорошие результаты. С тех пор он стал повсеместно известен как «метод Байбакова». Уже годы спустя Николай Байбаков, много раз отмеченный и награжденный за другие немалые достижения, считал тот первый свой инженерный успех самым памятным и дорогим.
Грамотного специалиста и толкового организатора в феврале 1939 года перевели в Наркомат тяжелой промышленности на должность управляющего «Востокнефтедобычи». Объединение как раз и занималось «Вторым Баку» в Поволжье. В 1940-м Байбакова назначают заместителем наркома по нефтяным проблемам, а в 1942-м, когда уже шла война, - уполномоченным Государственного Комитета Обороны СССР (ГКО) по обеспечению фронта и тыла горючим.
Одним жарким июльским днем его вызвали в Кремль. «Товарищ Байбаков, - сказал председатель ГКО Сталин, - Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Я вас предупреждаю: если вы оставите им хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, мы вас тоже расстреляем. Идите и думайте».
Группа специалистов во главе с Байбаковым вылетела на Северный Кавказ, где враг активно наступал. На месте утверждалась технология вывода из строя и долговременной консервации скважин. Положим, ни к Грозному, ни к Баку немцев не пустила Красная Армия, но в Краснодарском крае они уже подошли к станице Апшеронской, где начинались нефтепромыслы. Там пора было взрывать.
В книге «Нефтяной фронт» Байбаков вспоминает: «Трудно передать состояние людей, уничтожавших то, что недавно создавалось своими руками. При подрыве первых нефтеперекачивающих и компрессорных станций невозможно было сдержать слезы. Но понимая, что врагу не должна достаться наша нефть, мы быстро и вовремя реализовали все разработанные мероприятия».
В сложившейся обстановке следовало в самые сжатые сроки развивать нефтяную промышленность на востоке страны - в Башкирии, Куйбышевской и Пермской областях, а также в Средней Азии и Казахстане. Туда до августа 1942 года удалось эвакуировать значительную часть нужного оборудования. Но специалистов там не было. И тогда ГКО обратился с призывом о помощи к нефтяникам Баку.
Как свидетельствует Байбаков в той же книге «Нефтяной фронт», «около десяти тысяч бакинских нефтяников - весь цвет нефтяной промышленности Азербайджана - организованно выехали в восточные районы. Плыли танкерами и пассажирскими судами до Красноводска, а оттуда поездами к месту назначения... На новых местах, в условиях непривычно сурового климата и тяжелых испытаний военных лет они выдержали проверку своих волевых и деловых качеств, быстро наладив жизненно важное для страны производство... Уже в 1944 году на Урале, в Татарии, Башкирии, Куйбышевской области и в Туркмении забили первые мощный фонтаны нефти, в открытии и обустройстве которых большую роль сыграл самоотверженный труд бакинских геологов, буровиков, инженеров».
С ноября 1944 по май 1955 года Н.Байбаков являлся наркомом (министром) нефтяной промышленности СССР. В послевоенный период он был в числе немногих руководителей государства, ответственных за восстановление разрушенного хозяйства и его интенсивное развитие.
Особая роль принадлежит ему в организации разработки крупнейших нефтегазовых регионов Волги, Урала и, особенно, Западной Сибири, где создавалась основная топливно-энергетическая база страны. Нефтяники и газовики по праву считают его родоначальником отечественной нефтяной и газовой промышленности, крупнейшим специалистом и организатором в области освоения новых месторождений, создания высокоэффективных современных способов добычи и переработки нефти.
С 1965 по 1985 год Байбаков работал заместителем Председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Он единственный из всех председателей Госплана возглавлял этот экономический штаб страны более 20 лет, всегда последовательно и смело отстаивал его позиции в интересах государства. На своём высоком посту он всегда бережно и уважительно относился к подчинённым, практически никогда не повышал голоса. В его характере преобладала трезвая рассудительность.
Вспоминает Ренат Муслимов, государственный советник при президенте Республики Татарстан по вопросам недропользования, нефти и газа, а прежде - главный геолог объединения «Татнефть»: «В 1977 году по заданию Госплана мы подготовили обоснования добычи нефти на очередное пятилетие 1981-1985 годов и до 1990 года. Добывая в тот период около 100 миллионов тонн в год, мы, тем не менее, рассчитали, что к 1990 году этот показатель упадет до 35,6 млн тонн. В Госплане наши расчеты вызвали шок. У меня сложилось впечатление, что даже специалисты-нефтяники полагали, что добыча нефти в Татарстане продержится на уровне 100 млн тонн еще неопределенно долгое время. Расчеты были доложены Байбакову. После ряда уточнений он согласился с нашей позицией. Это мудрое решение дало возможность нефтяникам Татарстана обеспечить рациональную разработку нефтяных месторождений и не допустить чрезмерной интенсификации, хищнического использования недр».
Четверть века спустя Николай Байбаков подчеркивал в одном газетном интервью: «Как специалист могу сказать, что надо очень осторожно использовать ресурсы нефти и газа, которыми мы располагаем. Изобилие не будет вечным. Необходимо экономить, извлекать сырье полностью, а не оставлять на консервации целые пласты. Могу привести конкретный пример. Бакинское месторождение разрабатывается уже более ста лет, а извлекли там не более 50% запасов. Остаточную нефть нужно извлекать каким-то новым методом. В Институте проблем нефти и газа Российской академии наук мы сейчас как раз и занимаемся разработкой такой технологии».
Теперь разработки продолжатся без Байбакова. Но его сотрудники, конечно, будут помнить, кто стоял у истоков - как и сам Николай Константинович всю жизнь хранил память о добросовестных работниках. Рассказывают, что как-то раз, возвращаясь из обильного нефтью Самотлора, он попросил остановить машину у переезда железной дороги Тюмень - Сургут - Нижневартовск. Вышел к рельсам, снял каракулевую шапку и низко поклонился. Постоял молча, потом сказал: «Эта дорога к большой нефти - память о судьбах десятков и сотен тысяч людей. О тех, кто в рекордно короткие сроки создавал главную энергетическую базу страны, основу экономики России. Память о тех, кто ушел в вечность, оставив потомкам города, дороги, нефтепромыслы».
