Максим Кранс, политический обозреватель РИА Новости.
Свыше половины участников последнего опроса ВЦИОМ и три четверти проголосовавших за Дмитрия Медведева связывают его имя с курсом на развитие демократии. Казалось бы, ориентация российского общества ясна. Однако, как свидетельствуют данные социологических исследований, не очень-то понятно, какая демократия имеется в виду, что, собственно, под ней понимают наши соотечественники.
То же самое можно сказать и об отношении к другим основополагающим ценностям и официально провозглашённым ориентирам. Возобновление накануне выборов старой как мир дискуссии между западниками и славянофилами, либералами и государственниками показало действительный и весьма ощутимый раскол в обществе по вопросу о том, каким путём должна идти Россия, по каким лекалам ей следует кроить свою судьбу. О том, что такой раздрай в умах не выдумка, говорят многие зондажи общественного мнения.
Пример тому - недавние опросы, проведённые сотрудниками Аналитического центра Юрия Левады. Социологи попытались, в частности, узнать, какому устройству нашего государства сегодня отдают предпочтение россияне. И выяснили, что 32% из них хотели бы видеть его «подобным странам Запада, с демократическим устройством и рыночной экономикой», а 39% - «государством с совершенно особым устройством и особым путём развития». Если сравнить эти ответы с теми, что были получены в 1997 году (соответственно - 47% и 18%), то направление дрейфа настроений становится очевидным. Кстати, о социализме «типа СССР» сегодня тоскуют лишь 17% опрошенных - это, судя по всему, уже «уходящая натура».
Каким же представляется особый российский путь? Для кого-то это такое экономическое развитие страны, при котором больше заботятся о простых людях, а не о прибылях и интересах «хозяев жизни» (34%). Для других - сильная духовная и моральная составляющая в отношениях государства и граждан (18%). Кое-кто обосновывает «особость» несоответствием западных и наших ценностей и традиций (22%) либо существованием враждебного окружения и угрозы нападения (9%). В общем, представления на сей счёт крайне разноречивы.
В то же время исследования показывают, что немалая часть населения России уже адаптировалась к капиталистической действительности. Так, 43% считают, что реформы, которые идут у нас с 1992 года, принесли стране больше пользы, нежели вреда. Увеличилось и число сторонников рыночной модели развития экономики - таковых сейчас 66%.
Изменилось также и отношение к частной собственности. Подавляющее большинство наших сограждан положительно смотрят на то, чтобы люди владели небольшими предприятиями, кафе и магазинами. Правда, желающих отдать в частные руки крупные заводы, фабрики и латифундии намного меньше - здесь явно сказывается формировавшееся годами негативное восприятие «олигархов». Наверное, именно поэтому две трети респондентов настаивают на законодательном ограничении личных доходов («чтобы у нас не было миллионеров»). Ну а 89% считают, что государство должно установить твёрдые цены на все или хотя бы на часть товаров и услуг. Так что наши представления о рынке тоже «особые»: производство должно быть капиталистическим, хотя и с мощной государственной составляющей, а распределение - непременно социалистическим...
С демократией вроде бы всё яснее: 67% участников опроса уверены, что она России нужна. Но вот парадокс - 51% (против 35%) граждан уверены, что западная демократическая модель устройства общества ей не подходит. А тогда какая? В эпоху казарменной «социалистической демократии» мы уже жили и её прелести почувствовали на себе. «Суверенная»? Кто знает истинный, глубинный смысл, заложенный в этом неологизме? Дмитрий Медведев ещё до своего избрания заметил, что «если к слову «демократия» приставляются какие-то определения, это создает странный привкус. Это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии». Точно так же неуместно говорить и о демократии «западной» - ведь не запатентовали же её европейцы или американцы!..
После падения «железного занавеса» многие россияне получили возможность увидеть своими глазами, как живут люди в других странах, и поняли: значительно лучше и вольготнее, чем они. Десять миллионов туда и перебрались: кто временно, а кто и навсегда. У остальных же появилась надежда достичь западного уровня благополучия и свобод у себя дома. Причём сейчас и сразу. А путь оказался долгим, извилистым, тяжелым. Отсюда и психологическая ломка, и мучительное принятие новой системы социальных отношений, и попытки искать причины личных неудач в нынешнем построении общества. И как итог - поиски какого-то иного, соединяющего несоединимое варианта «третьего пути».
Однако - хотим мы того или нет - история предлагает лишь два магистральных политических сценария государственного устройства: авторитарный либо демократический. Первый Россия отвергла ещё в 1991 году. Второй, конечно, не идеален, как не может быть идеальным любой политический режим. Но, как верно говорил Уинстон Черчилль, «демократия - худшая форма государственного правления, если не считать все остальные».
И та же история показывает, что любая попытка свернуть на некий «запасной путь» неизбежно приводит к реакции, к тоталитаризму, к международной изоляции. Так было и при Николае I, и после октябрьского переворота 1917-го. И хотя каждый раз с великим трудом и с тяжёлыми потерями мы возвращались к главному маршруту, никакого урока для себя, видимо, не извлекли. Иначе откуда бы в современной России так много приверженцев «особого» развития?
Это и тревожит: не случится ли так, что однажды утром мы снова проснемся в отцепленном вагоне, застрявшем в каком-нибудь тупике? Вдали от магистрали, по которой другие умчались далеко вперед...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
