Санобар Шерматова, член Экспертного Совета РИА Новости.
О возможности пересмотра Узбекистаном своей внешней политики заговорили после пресс-конференции в Москве спецпредставителя НАТО Роберта Симмонса, сообщившего, что американские военные получат доступ на военную базу на территории этой страны. Речь, как позже выяснилось, шла не о базе в Ханабаде вблизи города Карши, где американцы разместились осенью 2001 года и которую использовали в качестве аэродрома-подскока в операциях в Афганистане. Закрытие в конце 2005 года этой базы, произошедшее по требованию узбекских властей, означало разрыв с Соединенными Штатами. Ташкент вернулся в российское политическое пространство, вступил в ОДКБ и ЕВРАЗЕС, а отношения с Москвой, после подписания одного за другим договоров о сотрудничестве, поднялись на небывалую за всю историю отношений, высоту. Вот так Ханабад из военной базы превратился в некий показатель вектора внешней политики Узбекистана: появление на ней американцев знаменовало прозападный курс, а ее закрытие совпало с резким разворотом к Москве.
Именно поэтому известие о возвращении американских военных в Узбекистан вызвало такой переполох в российских СМИ. Главный вопрос, которым сейчас задаются комментаторы - последует ли новый пересмотр внешнеполитического курса?
В 2001 году, когда возник антитеррористический союз Ташкента и Вашингтона, ответ выглядел следующим образом. Начав военные действия в Афганистане, союзники сорвали готовившееся наступление Исламского движения на территорию Узбекистана. Боевики ИДУ, получавшие помощь движения Талибан, собирались с силами на афганском берегу пограничной реки Амударья для нового, третьего по счету наступления. Предыдущие рейды боевиков, совершенные в 1999 и 2000 годах, выявили неподготовленность узбекской армии. Ташкент обращался за помощью в Москву, однако попытки подключить Россию и союзников по Договору о коллективной безопасности к войне с исламистами, успеха не имели. Москва была занята проблемами в Чечне, не желала, да и не имела возможности открывать «второй» фронт в Центральной Азии. По этой причине произошел разрыв в отношениях двух стран: Узбекистан вышел из ДКБ, и демонстративно присоединился к ГУАМ (куда входили недовольные российской политикой Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия). Правда, впоследствии Ташкент несколько раз пытался вновь получить помощь для борьбы с исламистами, и даже заключил с Москвой контракты на военно-технические поставки. Но они были сорваны, чем еще раз подтвердили низкий уровень отношений. По мере охлаждения к России заметно учащались узбекско - американские контакты, особенно в военной сфере. И осенью 2001 года Ислам Каримов и министр обороны Дональд Рамсфельд, стоя в ташкентском аэропорту перед телекамерами, заявили о решении дислоцировать американских военных на базе в Ханабаде.
Уход США был напрямую связан с их критикой действий узбекских властей по подавлению демонстрации в Андижане весной 2005 года. Но отсчет нового этапа в российско-узбекских отношениях начался намного раньше - с неформальной встречи «без галстуков» президентов Путина и Каримова в Самарканде летом 2003 года. К тому времени, когда Ташкент потребовал свернуть деятельность американских военных в Ханабаде, была уже определена концепция узбекско - российского сотрудничества, нашедшая свое выражение в Договоре о партнерских отношениях, подписанном весной 2004 года во время официального визита Владимира Путина в Ташкент. И немалую роль в новом сближении сыграли проблемы безопасности.
К тому времени узбекские власти столкнулись с новыми вызовами. На смену Исламскому движению, чьи отряды были частично уничтожены в ходе военных действий американцев, пришла подпольная партия исламского освобождения (Хизб ут тахрир). Воевать с ней привычными методами было бессмысленно: подпольные кружки создавались во всех регионах страны, быстро проникли в соседние страны, откуда, как подозревали узбекские спецслужбы, получали финансовую и иную помощь. В Ташкенте полагали, что без координации усилий с центральноазиатскими странами и Россией эффективно бороться с подпольщиками невозможно.
На этот раз в Москве правильно поняли задачу. Хизб ут Тахрир, как и Исламское движение Узбекистана, оказалось в списках террористических организаций, запрещенных в России. Об этом было объявлено накануне той самой важной неформальной встречи президентов Путина и Каримова в Самарканде. Москва использовала свои связи с тем, чтобы склонить соседей Узбекистана включить эти организации в национальные черные списки. Спустя время, в ОДКБ и Антитеррористическом центре ШОС появились общие досье террористических организаций, где, конечно, фигурировали исламисты.
После трагических событий в Андижане Ташкент пошел на сближение с Казахстаном и Киргизией, и опять основой расширенного сотрудничества стали двусторонние договоренности узбекских спецслужб с соответствующими органами этих стран. В итоге из Казахстана, Киргизии и России были высланы в Узбекистан лица, заподозренные в антиправительственной деятельности. Причем Москва нередко действовала в ущерб международным обязательствам, за что приходилось выплачивать компенсации по решению суда в Страсбурге.
Подобный уровень безопасности, который обеспечивают Узбекистану его партнеры по ШОС и ОДКБ, не в состоянии гарантировать ни одна страна на Западе. Соответственно, вероятность пересмотра Ташкентом всей этой сложившейся системы, крайне мала. Более того, теперь выясняется, что страны НАТО остро нуждаются в помощи Узбекистана для продолжения военных операций в Афганистане. Изменение позиции Ташкента, о котором говорил Роберт Симмонс на пресс-конференции в Москве, касается авиабазы в Термезе, которую сейчас используют немецкие военные. К ней будет открыт доступ другим членам НАТО, изгнанным после андижанских событий, в том числе и американцам. Последние обязаны использовать немецкие самолеты. Сообщается также, что по каждому такому случаю необходима отдельно договариваться с властями в Ташкенте.
Это довольно жесткие условия, и говорить о принципиальном изменении политики Узбекистана к США не приходится. Однако ситуация в Афганистане, вызывающая озабоченность Ташкента, может действительно стать точкой нового отсчета в отношениях двух стран. Судя по осторожным высказываниям западных военных и дипломатической активности США, формируется принципиально новая международная схема сотрудничества, включающая, кроме стран НАТО, и Россию для решения афганской проблемы. И в этой связи наблюдатели в Ташкенте не исключают, что открытие доступа к базе в Термезе для натовцев стало результатом консультаций с Москвой.
Трудно сказать, пойдет ли Узбекистан дальше в контактах с американцами. Во многом это зависит от того, насколько американская сторона готова пересмотреть требования к Ташкенту в области прав человека. Судя по всему, это уже происходит. Помощник Госсекретаря по вопросам Южной и Центральной Азии Ричард Баучер в недавнем интервью Русской службе «Голоса Америки» заявил, имея в виду Узбекистан: «Мы хотим видеть...реальное решение наболевших проблем с притеснением неправительственных организаций и препятствованием студенческим обменам». Никаких звучавших раньше требований о необходимости международного расследования андижанских событий или соблюдения прав верующих, которые вызывали негативную реакцию в Ташкенте.
Если изменения в отношениях двух стран и произойдут, то уже после смены нынешней администрации. В этом случае США вернутся в страну в качестве одного из игроков. Большая разница в статусе: в 2001 году Вашингтон появился в Узбекистане как союзник номер один.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
