В ближайшие годы, даже если наше общество не затронут мировые финансовые потрясения, жизнь, тем не менее, не будет легкой. Скорее, наоборот, в чем-то тяжесть существования будет нарастать. Почему? Потому что пока люди счастливы сегодняшним днем и возможностями, которые принесли им стабильность и деньги в стране.
Невзирая на рост, тезисы о стабильности и стратегические замыслы, мы продолжаем находиться в стадии потребления. Это относится как к стране в целом, так и к отдельным домохозяйствам. Одни восстанавливают благосостояние, порушенное прошлым десятилетием, другие пытаются выйти на новую ступень. Но в скором времени, не исключено, возникнет следующий вопрос, - вопрос накопления.
Это не то накопление, что под матрацем или даже на депозите в банке. Это накопление, которое ориентировано на будущее. На себя через 5-15 лет, на детей, на ощущение завтра. Однако именно с этим возникают проблемы. С трудностями уже сегодня сталкиваются либо наиболее обеспеченные слои общества, либо наиболее прогрессивные. Точнее, не так. Наиболее обеспеченные не вообще, а верхние страты тех, кого уже можно (по российским меркам) отнести к среднему классу. Совсем обеспеченным в некотором роде чуть проще - они могут создавать накопления во Франции, открывать бизнес в Испании, экспериментировать с необычными регионами типа Доминиканы. Это другой стиль видения мира и планирования жизни.
Но есть - особенно в мегаполисах - значительное число тех, которые с одной стороны, уже готовы думать о будущем, а с другой, - не рассматривают его сквозь дымку альпийских гор, английских лугов или Индийского океана. И по мере роста благосостояния - опять же если мы в ближайшие годы обойдемся без провалов - этот сегмент будет расти.
Но настроение его будет становиться в чем-то боле мрачным. По двум основным причинам, где одна является отчасти прямым следствием другой.
Первая и главная причина - мы получили стабильность, но мы так и не получили хотя бы минимального понимания будущего. И дело даже не столько в ментальном восприятии - дескать, в России долго хорошо не бывает. Дело в отсутствии инструментов, инвестируя в которые, можно было бы инвестировать в будущее. Элементарный пример - образование детей. Кто сейчас всерьез решится, даже если обнаружит соответствующую банковскую услугу на рынке, сделать накопительный вклад, рассчитанный на 8-10 лет? Кто будет спокойно и уверенно калькулировать проценты, дальнейшие платежи по пополнению счета и т.д.? Это рискованное занятие, во-первых, потому что - опять же - мало кто верит в долгосрочную стабильность такого рода. Во-вторых, по причине того, что многие взрослые не верят даже в свою собственную, сегодняшнюю стабильность.
Далее. Обычные инструменты по простому сохранению (и приумножению) сбережений. Основная масса банковских вкладов не покрывает даже процент инфляции. То есть открывая срочный депозит, клиент в лучшем случае выходит со своими сбережениями «в ноль», не позволяя им «усохнуть» за счет инфляции. Есть, конечно, игра на бирже и тому подобные вещи. Но в них немногие рискнут втянуться. И опять же, не только потому, что не очень в этом разбираются, и не только потому, что фондовый рынок традиционно волатилен. Третья причина - особенности российского рынка, который является, скорее, площадкой для игр «больших», а не маленьких или средних. Следовательно, это просто чревато с точки зрения полного отсутствия возможности на что-либо повлиять.
Вложения на старость. Недавно Дмитрий Медведев сравнил выход на пенсию с «концом жизни». Социологи вообще говорят, что одна из причин российских страхов остаться без социальной защиты государства - это не только врожденный и поколениями воспитываемый патернализм, но, прежде всего, именно страх перед старостью. Человек выпадает из общества, и один на один остается перед лицом болезней, одиночества и приближающейся смертью с копеечной пенсией на руках. При всем желании и даже обладая возможностями, гарантировать себе минимально достойный прожиточный минимум на пенсии сегодня мало кто может.
Что остается еще? Домик в деревне, квартира в городе. Таким образом, мы вновь имеем неизменный за эти годы по надежности и прибыльности единственный актив для долгосрочного вложения средств, - недвижимость. Даже если вдруг содержать ее не будет никакой возможности (если финансирование ЖКХ переложат на плечи квартирных собственников или налоги приблизят к уровню, который они составляют в структуре расходов домохозяйств в мире), этот актив всегда можно продать.
Что делать с остальными деньгами? Они вновь будут уходить в потребление, создавая нагрузку на повседневную жизнь, из месяца в месяц превращая ее во все более напряженную. По той простой причине, что даже на поддержание определенного, не «глянцевого», а вполне себе обыденного уровня жизни потребуется прилагать вдвое-втрое больше усилий, чем требовалось, скажем, год, два назад. Все будет стремительно дорожать, потому что больше деньгам «рассасываться» некуда.
Отчего ощущение загнанности будет расти. В чем-то это может стать сродни жизни советской технической прослойки: сколько ни колотись, выше 150 рэ в месяц не прыгнешь. Ныне же мы получаем более усложненную картину: тоже бьешься-колотишься, вроде неплохо устроен, но что будет завтра, - непонятно.... Жизнь без горизонтов.
Один из самых печальных аспектов этого «сиюминутного» существования в том, что вера из ничего не рождается. На создание доверия, доверия к будущему, а не к настоящему (и тем более, прошлому), уходят десятилетия. Десятилетия действия одних и тех же законов, покуда не сформируется привычка их соблюдать. Десятилетия существования одних правил игры и ценностей, покуда они не станут нормой для всех.
Можно взять более «человеческий» уровень. Десятилетия работы любимого магазина за углом; банка, где держат счета два поколения семьи; двора, в котором играл еще отец; дома, где выросла тетя, к которой приезжали в детстве на каникулы... Ничего этого у нас нет, все крушится в угоду моменту.
...Не так давно живо обсуждалась история обанкротившегося английского банка, в России зажигательно рассказывалось про неумелый менеджмент, показывали очереди вкладчиков. Забыли добавить только одно: это было первое банкротство в английской банковской системе за 130 лет.
В России проблема усугубляется тем, что в будущее не верят не только простые граждане. Скорее, их вынуждают не верить в будущее, потому что в него не верят огромные эшелоны тех, в ответственности которых и находится принятие решений, создающих у всей нации ощущение будущего.
Удивительно, если так вдуматься: взрослые в Англии не знают, кто будет следующим премьером, но знают, как правило, в какую школу их дети пойдут через 5-7 лет. В Америке люди не знают, кто станет их президентом к исходу этого года, но знают, куда они поедут отдыхать на следующее Рождество. В России все знают, кто будет следующим президентом, но не знают, что будет происходить на их улице, с их домом, с их семьей этим летом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
