Григорий Меламедов, для РИА Новости.
Осталось совсем немного времени до того, как станет известен окончательный список участников президентских выборов. Но, если имя будущего президента практически ни у кого не вызывает сомнений, то вопрос о новой конфигурации власти по-прежнему остается открытым. Думая о дальнейшей судьбе Владимира Путина, мало кто ищет исторические параллели, а, между тем, они вполне возможны. Как ни парадоксально, самым уместным представляется сравнение Путина с Михаилом Горбачевым.
Трудно найти в новейшей истории России двух столь непохожих политиков, как Владимир Путин и Михаил Горбачев. Они антиподы во всем, кроме одного: истинные намерения и политическое будущее обоих президентов оставались загадкой до последних дней их пребывания на этом посту. Вплоть до середины 1991 года политологи спорили, готов ли Горбачев пожертвовать собственной властью ради начатых им реформ. И точно так же до сих пор неясно, готов ли Путин всерьез, без всяких оговорок уступить свое место Дмитрию Медведеву.
По всеобщему убеждению, в случае Горбачева неопределенность проистекала от его нерешительности, отсутствия плана действий. Относительно Путина все, наоборот, предполагают наличие хитроумного замысла, который президент не раскрывает по тактическим соображениям. Но так ли это на самом деле? Ведь построенная Путиным система управления далеко не так устойчива, как кажется, поэтому простор для маневра у него не так уж велик.
Политическое кредо Путина, ключевая идея, которую он исповедует вот уже восемь лет, сводится к одному слову - «стабильность». Даже отказ баллотироваться на третий срок Путин объяснял тем, что хочет прекратить практику политических экспериментов над Россией. Но, если вдуматься, та политическая ситуация, которую Путин создал к настоящему времени, представляет собой ни что иное, как очередной эксперимент, - может быть, самый масштабный за последние семнадцать лет.
Во-первых, создана мощная политическая структура под названием «Единая Россия». Сейчас модно сравнивать ее с КПСС, что, конечно, не совсем корректно. КПСС базировалась на непререкаемой идеологии и жесткой внутренней номенклатурной иерархии, чего нет у «Единой России». А главное, КПСС была стержнем политической системы, в то время как «Единая Россия» представляет собой лишь один из ее элементов, пусть даже очень важный. Сходство КПСС и «Единой России» в другом: это нечто большее, чем просто партии.
За восемь лет «Единая Россия» стала одной из структур президентской власти, своего рода «департаментом по делам парламента». В этом качестве у «Единой России» сейчас нет и не может быть конкурентов, точно так же, как в государстве не бывает, например, двух армий или двух одинаковых министерств. Таким образом, она представляет собой совершенно иной по своей сути политический институт, чем остальные участники парламентских выборов, которые действительно являются партиями в европейском понимании данного слова, хотя и очень слабыми.
Может быть, прошедшие думские выборы оставили впечатление недемократичных именно потому, что в них участвовали принципиально разные организации, несопоставимые по своему месту в политической системе - «Единая Россия» и десять партий. Такой способ избрания парламента трудно назвать иначе, как новым экспериментом, причем, весьма рискованным.
В результате, с одной стороны, значительная часть россиян испытывает потребность в сильной оппозиционной партии, которая выражала бы их интересы или хотя бы мировоззрение. С другой стороны, «Единая Россия» вобрала в себя множество талантливых людей с хорошей политической перспективой. При этом, их политические взгляды очень разнообразны. В условиях реальной многопартийности эти начинающие лидеры оказались бы в разных партиях, но сейчас ни у кого из них нет иного пути карьерного роста, кроме вступления в «партию власти», благо власть не ставит жестких идеологических рамок. С этой точки зрения, «Единая Россия» напоминает КПСС времен Горбачева, которая взрастила и выдвинула изнутри самой себя лидеров будущей оппозиции.
Вероятность, что история повторится, очень велика, тем более, что этому объективно способствует другой эксперимент Путина - попытка каким-то образом разделить власть с Д. Медведевым. Двуглавый орел хорошо смотрится на гербе, но власть с двумя (фактически) президентами во главе не может быть стабильной по определению. Тем более, в стране, где и народная традиция, и Конституция, и, - самое главное, - весь чиновничий аппарат признают только единоличное, авторитарное правление.
Опыт с раскруткой «Справедливой России» показал, что бюрократический аппарат не приемлет никакой альтернативности, даже если она спущена сверху и касается всего лишь нижней палаты парламента. Что уж говорить о двух президентах! Даже если между Путиным и Медведевым существует уговор о строгом распределении ролей, и даже если они оба будут его неукоснительно соблюдать (что в политике бывает редко), все равно чиновничья вертикаль - от министра до главы районной управы - не сможет нормально работать, пока не решит, кто из двоих главнее. Путин довольно легко сумел сломить властные амбиции разных групп политической элиты. Но если он надеется исправить их менталитет, то, скорее всего, спровоцирует раскол среди своих подчиненных, как это было с первым президентом СССР.
Можно не сомневаться, что новое поколение политической элиты, растущее внутри партии власти, постарается получить от такой ситуации максимум дивидендов. Получается, что, искоренив старую беззубую оппозицию, Путин создал все предпосылки для появления новой.
Понимает ли он все это? Скорее всего, да. Точно так же, как и Горбачев осознавал угрозу раскола в КПСС. Возможно, Путин даже сознательно ведет дело к тому, чтобы из одной партии власти создать несколько, и надеется остаться «над схваткой». Только удастся ли это? Удержать страну от губительного двоевластия, не позволить событиям выйти за конституционные рамки ему, возможно, удастся (в отличие от Горбачева), но подчинить столь сложные политические процессы своей воле и направить их по заранее составленному сценарию - вряд ли.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
