Часть XII читайте здесь
Возможно, сегодня мы бы жили совершенно в другой стране, если бы после убийства Царя-Освободителя Александра II на престол взошел его старший сын Николай, известный, как и отец, либеральными взглядами. Два царя-либерала подряд - такого Россия еще не знала. Впрочем, так и не узнала. Николай умер, а вместо него на престол вступил Александр III, унаследовавший от брата его невесту, но никак не взгляды. Мечты о продолжении реформ новый император развеял быстро. «Я слишком глубоко убежден в безобразии выборного представительного начала, - заявлял он, - чтобы когда-нибудь допустить его в России».
Учителем Александра Александровича был известный консерватор Константин Победоносцев. Как говорили о нем знающие люди, «он, как мороз, препятствует дальнейшему гниению, но расти при нем ничего не будет». Как показало время, скептики в целом оказались правы. Как пишет даже любивший государя Сергей Витте, правитель из Александра III получился «ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования».
Все эти «ниже среднего» отчасти компенсировались «громадным характером» и незамысловатой, но практичной головой. Курс отца новый император жестко остановил, но и революционные процессы временно «приморозил». Россия в своем развитии при Александре III в очередной раз будто взяла паузу.
Многое в годы этого царствования делалось не без пользы - практичного ума царя хватало, чтобы ради решения текущих хозяйственных дел, держать рядом опытного Витте, но коренные вопросы при таком правителе, само собой, не решались. А потому и достались в наследство Николаю II - куда более слабому императору, чем его предшественник. И уж этот «кормчий» свой «зачет по вождению» завалил по полной программе. В чем, отрекаясь от престола, и расписался в 1917-м году на станции с характерным названием «Дно».
Так что царствование Александра Александровича можно расценивать, как прелюдию к катастрофе.
Поэт и писатель Андрей Белый назвал этот период русской истории «сумеречным состоянием», а Лев Толстой, подводя итоги царствованию, утверждал, что в это время «разрушили все то доброе, что стало входить в жизнь при Александре II». Известная доля преувеличения здесь есть. Разрушили, к счастью, не все, но исковеркано действительно было многое: и русское земство, и русский университет, и русский суд, и русская пресса, и русская армия, и русский флот.
Поражение в русско-японской войне ковалось уже в эпоху Александра III. Великого князя Константина Николаевича - того, что блестяще воссоздал, но уже на современной основе русский флот после Крымской войны, за либерализм от дел тут же отстранили. Вместо него «на хозяйство» был назначен бездарный великий князь Алексей Александрович. Он закончил свою адмиральскую карьеру лишь после позорного разгрома русского флота (Цусима).
Другой великий князь Сергей Михайлович занялся артиллерией и балетом. Как грустно шутили в те времена русские артиллеристы, «балет в России от этого очень выиграл». Все это было бы, возможно, и не столь страшно, но на восточных рубежах России в это время уже стремительно набирал силу японский милитаризм, а на западных - германский.
По итогам царствования Александру III достался почетный титул - «Миротворца». Усилий придворных имиджмейкеров Николай II, однако, не оценил. «Это название, - говорил он однажды графу Витте, - совсем не соответствует фигуре моего отца, оно дает представление, не соответствующее его силе, как будто он боялся войны». Николай II многое не понимал, в том числе не понимал и своего отца.
Быть миролюбивым Александра в значительной степени заставляла внутриполитическая ситуация в России: больной империи не хватало только войны. Во-вторых, пацифизм императора основывался на личном военном опыте. Во время Восточной войны 1877 - 1878 годов (тогда еще наследнику престола) доверили командовать отдельным Рущукским отрядом. В сражениях с турками отряд не участвовал, но «военной романтики», неразберихи и грязи хлебнул изрядно, что вызвало у его командира устойчивое отвращение к фронту.
Даже военные парады Александру Александровичу, в отличие от многих его предков, совершенно не нравились. Это только в фильме «Сибирский цирюльник» царь лихо гарцует на коне, однако, лишь благодаря актерским способностям Никиты Михалкова. Сам тучный император сидел на лошади, как на корове, что очень точно и передает известный памятник Александру III, созданный русским итальянцем князем Паоло Трубецким.
«Отец умер, как святой», - утверждал Николай II. Лишенный военных амбиций, Александр III действительно сумел стать редким российским правителем, на совести которого в итоге царствования оказалось относительно немного крови подданных, но безгрешным он, конечно, не был. В биографии «святого» есть свои черные пятна: одни из них нелепые и трагические, другие трагические и позорные.
Приведу для ясности хотя бы два примера.
Точно так же, как и отец, Александр III ощущал себя дичью, на которую сезон охоты открыт круглогодично. В результате однажды он сорвался, став невольным виновником смерти офицера, принятого им по ошибке за террориста. Когда царь вошел в комнату, офицер курил в неположенном месте, а потому при появлении государя решил спрятать папиросу за спиной. Император же, решив, что тот достает оружие, не медля, выстрелил в него. Сдали нервы.
Вторая история носит иной характер, но и ее исходом стала смерть. Будучи еще наследником, Александр любил вмешиваться в дела военного ведомства, хотя особой компетентностью в военных вопросах не отличался. Однажды он начал критиковать образцы нарезных ружей, привезенных из США, упрекая ездившего в командировку офицера в самых грубых выражениях.
Офицер отвечал с достоинством, что вызвало со стороны наследника уже яростную брань. Вызвать на дуэль наследника престола офицер, само собой, не мог, поэтому, вернувшись домой, написал цесаревичу письмо, где потребовал, чтобы великий князь извинился. Письмо заключало приписку, что если извинение не будет получено в течение 24 часов, то офицер покончит с собой, дабы сохранить честь. Наследник на письмо не ответил, и офицер застрелился. Отец - Александр II, узнав о трагедии и сильно разгневавшись, заставил сына идти за гробом погибшего до могилы.
У Александра III, как видим, имелся особый дар отправлять в могилу русских офицеров даже в мирное время. Справедливо возмущаясь чрезмерными потерями в ходе русско-турецкой войны, сам он, однако, беречь своих подчиненных не умел совершенно. Во время своего командования небольшим отрядом Александр умудрился всего за шесть месяцев топтания на одном и том же месте в тылу потерять три тысячи человек. (В основном по болезни.)
Такому человеку было, конечно, противопоказано воевать, он просто обязан был быть «миротворцем».
