Григорий Меламедов, политолог для РИА Новости.
Избиратели-либералы и правые партии, словно персонажи любовной мелодрамы, ищут друг друга и не могут найти. После отказа Центризбиркома зарегистрировать бывшего диссидента Владимира Буковского как возможного кандидата в президенты стало ясно, что правый фланг на выборах будут представлять Борис Немцов (СПС) и экс-премьер Михаил Касьянов.
Теоретически, несмотря на тяжелое поражение 2-го декабря, у правых сохраняется электоральная поддержка. По данным опроса «Левада-Центра» (7-10 декабря), если в канун прошлых президентских выборов 40% респондентов полагали, что демократическим силам лучше не выдвигать собственного кандидата и призвать голосовать за Владимира Путина, то сейчас такое мнение высказывают лишь 25%. Опрос, проведенный в те же дни ВЦИОМ, показал, что 5% россиян хотели бы видеть в Думе «Яблоко», 4% - СПС и столько же - партию «Гражданская сила». В Москве и Петербурге - 13%, 9% и 5%, соответственно.
Хотя в масштабах России эти цифры невелики, все же очевидно, что право-либеральная интеллигенция, как социальная группа, осознает свои интересы и хочет иметь в органах власти своих представителей. Тем не менее, на прошедших выборах «Яблоко» не набрало даже одного миллиона голосов (в 90-е годы за него стабильно голосовало 4 млн. человек), а две другие партии получили еще меньше.
Процесс отдаления правых политиков и их электората друг от друга в значительной мере объясняется тем, что ни та, ни другая сторона не смогла вовремя понять суть политики Путина и найти оптимальное отношение к ней.
Путин, став президентом, осознавал, что ему досталась в управление страна, где подавляющее большинство населения готово отказаться от многих завоеваний демократии в обмен на стабильность и хотя бы первые признаки повышения уровня жизни. В сущности, он подошел к вопросу управления государством так, как если бы речь шла о гигантском промышленном концерне: во главе предприятия стоит умный и энергичный менеджер, а все политические структуры, включая парламент, - не более чем подразделения этого концерна, и их дело - строго выполнять предписания генерального директора.
Правым партиям не нашлось места в новой структуре. Что же касается их электората - либеральной интеллигенции, то она оказалась в своего рода «политической резервации». Формально ей ничего не запрещено, но на практике она может лишь «фрондировать» в строго очерченных рамках. Эта модель вырисовывалась постепенно и стала очевидной только во время второго президентского срока Путина.
К такому повороту событий ни «Яблоко», ни СПС, ни их избиратели оказались абсолютно не готовы.
Сейчас, после сокрушительного поражения, правые пытаются выработать новую стратегию. Пока высказано, по сути, три идеи.
Первую озвучил на съезде СПС председатель партии Никита Белых. Сравнив либеральные идеи с христианством, он предложил «идти в народ» и заняться просветительством. В России много сюрреалистичного, но при всей фантазии трудно себе представить, как рафинированные завсегдатаи ночных клубов бредут по проселочным дорогам с томиками Гоббса, сея проповедь либерализма. Если же «хождение в народ» ограничится Интернетом и столичными политическими тусовками, это вряд ли что-то изменит.
Вторая линия - новые уличные акции протеста. По-видимому, это направление будут представлять все те же Б.Немцов, М.Касьянов, Г.Каспаров. Как средство мобилизации электората на прошедших выборах «марши несогласных» дали обратный эффект. Они оттолкнули тех избирателей, которые не были настроены столь воинственно. А многие из тех, кто поддерживал «марши», дошли до такой степени радикализма, что решили бойкотировать выборы. Таким образом, СПС понес потери на обоих флангах. Но, главное, даже если представить себе массовое движение протестующих либералов, то вряд ли наша интеллигенция признает своими духовными лидерами Касьянова (во времена премьерства СМИ с редким единодушием обвиняли его в коррупции) или Каспарова, ставшего профессиональным скандалистом.
Наконец, третью линию представил Григорий Явлинский. По его мнению, в сегодняшней политической ситуации либеральные политики должны стать правозащитниками. Здесь, безусловно, есть рациональное зерно. Но дело в том, что правозащитная деятельность бывает разной.
Одно дело - действовать по образцу диссидентов советских времен, которые, в сущности, не ставили перед собой реальных политических целей, а выражали личную нравственную позицию. Если идти по такому пути сегодня, это может раздражать власть, может вызвать симпатии на Западе, но никак не приведет к созданию сильной демократической партии, способной побеждать на выборах.
И совсем другое - не просто правозащитная деятельность, а правозащитная политика. В духе Мартина Лютера Кинга, который, ставя во главу угла права человека, медленно, шаг за шагом вел своих сторонников к реальным победам. В сегодняшней России первым маленьким шагом могло бы стать, например, инициирование на местном уровне (скажем, в Москве или Петербурге) референдума за восстановление прямых выборов мэра. Или еще что-то не слишком масштабное, но конкретное. Пожалуй, таким способом действительно можно восстановить порванную связь между либеральной частью общества и либеральными политиками. Но готов ли кто-нибудь из сохранившихся на правом фланге политиков к таким действиям, или либералам придется ждать лидеров нового поколения? Ответа нет.
Вполне возможно, что повторится история «перестройки», то есть демократическое направление возглавят выходцы из партии власти (первые бунтовщики, вроде Станислава Говорухина, там уже появились), а вовсе не те, кто сейчас является оппозицией.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
